Храм святителя Василия Великого

На главную ‹  Жизнь во Христе ‹  Беседы с духовенством и размышления ‹ Протоиерей Евгений Пелешев

"Родной батюшка."

Протоиерей Евгений Федорович Пелешев – батюшка знаменитый на всю Печерскую округу, и не только. Когда мы, информационная служба Псковской епархии, приехали на великомученицу Варвару в Варваринский храм в г. Печеры, протоиерею Евгению Пелешеву должно было исполниться 75 лет. Сейчас впереди у батюшки 80-летие. Отца Евгения знает и стар, и млад, он уже более пятидесяти лет в сане: исповедует, причащает, венчает, окормляет, утешает свою многочисленную паству.

А несколько лет назад отец Евгений написал интереснейшую книжку о насельниках Свято–Успенского Псково–Печерского монастыря, рядом с которыми выполнял свои послушания. Получился такой «монастырский бестселлер», книжку нигде не купить – раскупил народ православный. Батюшка внешне похож на генералиссимуса Александра Васильевича Суворова: седой хохолок, небольшая бородка, быстрый и веселый взгляд, шутки-прибаутки, легкая походка почти бегом, но есть твердость и любовь в каждом его шаге по этому бескрайнему полю людской радости и скорби, по этой трудной дороге к спасению. Беседовали мы с отцом Евгением после праздничной литургии в Варваринском храме в Печерах 17 декабря 2006 года.
р.Б. Наталия

Отец Евгений:

- Книжку воспоминаний о насельниках Псково-Печерского монастыря наш Наместник Архимандрит Тихон (Секретарев) передал Святейшему Патриарху Алексию. Святейший прочитал и велел ее прочитать по православному радио «Радонеж». Очень люблю Великомученицу, ведь тридцать лет я служу в ее церкви, Варваринской. А до этого двадцать лет в Залесье. Это, видимо, Промысл Божий, когда умер отец Петр, а он был чистый эстонец, тогда никого не нашлось, кто бы мог служить по-эстонски в церкви свмчц. Варвары. Приход здесь сильный, сету много было.

Наш Архиерей, тогда Владыка Иоанн (Разумов) назначил меня служить по-эстонски, а когда я поехал к уполномоченному оформляться, он кулаком по столу стукнул и говорит: «Так я и знал, хочется мне вас посадить». Один из моих соседей ему доносил, что я хожу по домам и служу, тогда в 1975 году, это было запрещено. Но он меня все равно зарегистрировал, раз Владыка назначил на приход. Итак, Слава Богу, все прошло спокойно. Служили по-эстонски, народ был доволен, по-русски они не очень понимали, да и не хотели. Лет шесть я по-эстонски служил полностью, а потом их становилось все меньше и меньше, стали они теряться, а когда граница закрылась, большинство уехали в Эстонию. А старых сету я всех перехоронил, и мы остались без прихожан.

- Незаметно по вашему храму, отец Евгений, храм прекрасный.

- Русские пришли. Меня знали в свое время, как насельника Псково-Печерского монастыря, как печерянина, и я их всех знаю, старинных печерян. Они все для меня родные, и стали приходить и приходить в церковь к Великомученице. Мы все стали свои. И теперь крестины - все к нам, похороны - все к нам, панихиды – к нам.

- Рядом с вашим деревянным стоит каменный храм в честь Сорока мучеников, почему два храма рядом поставлены?

- А вот что: раньше не было эстонского прихода, это был русский православный приход. И Варваринский храм был зимний, а Сорока мучеников – летний, и туда переходили с Пасхи и до Покрова служили. А с Покрова переходили в церковь Великомученицы Варвары. И было два батюшки: русский и эстонский, но приход был один. И так было до 1927 года, а когда эта территория стала принадлежать Эстонии, сету запросили отделиться, чтобы у них был самостоятельный эстонский приход. И разделились поровну: русские ушли в Сорока мучеников, поставили печки и стали круглый год служить. А для сету в Варваринском храме оставили всю утварь, всю принадлежность, иконы разделили. Так появились два прихода: эстонский - в церкви великомученицы Варвары, и русский приход – в церкви Сорока мучеников.
(фото: 1930-е гг. церковь Сорока мучеников на приезжем дворе. Церковь Великомученицы Варвары (справа)).

- Откуда знаете, батюшка, эстонский язык?

- Я в Эстонии родился, Принаровье, на эстонской стороне Васкнаркская волость, в 1930 году, 13 декабря. И уже в школе начинал учиться по-эстонски, один урок в неделю, хотя деревня у нас была совершенно русская, приход в деревне Ямы (Нарва) был, мы и эстонцев не видели. А когда началась война, нас эвакуировали, я оказался рядом с Пюхтицким монастырем, ходил там в поле, у эстонских хозяев работал и уже по-русски я там ничего не слышал, чисто по-эстонски. Быстро освоил эстонский язык, жил там три года с 12 до 15 лет. А потом ушел в Печеры, в монастырь.

- А почему в монастырь?

- А Божье призвание и больше ничего. В Пюхтицах ходил в храм каждый день и в праздник, и мне там понравилось. Отец был очень верующим, Федор Андреевич, стоял за выручкой, был помощником батюшки в нашем храме в Яме. Бывал на Валааме, очень древний человек, с 1879 года. А мама у меня рано умерла, оставив пятерых детей, я ее не помню. Жил с мачехой, очень хорошая женщина была, я при ней и в Печеры ушел. Была в монастыре тогда после войны скудость и бедность, было нас всего 33 человека, иеромонахов всего девять, диаконов три. Я был послушником. Послушания разные нес, закончил автошколу, но, в основном, я был шофером монастыря четыре года. Никого не осталось из тех, кого я тогда видел. На фото 1946 года приезда Патриарха Алексия I, когда он приезжал в монастырь, я один ныне в живых. Потом ушел в Троице-Сергиеву Лавру, но меня там не прописали, потому что был в оккупации, и таким не давали прописку, не разрешили остаться в монастыре. Тогда Владыка Таллинский Роман предложил мне идти в иподиаконы к нему, в келейники. Я и был у Владыки Романа и келейником, и поваром, и иподиаконом, и шофером. Было мне 22 годика.

Стал меня Владыка подготавливать к семинарии, и я в 1953 году поступаю в Ленинградскую семинарию. У меня уже почти десятилетнее послушание монастырское было, я все знал - службы наизусть, читал. И легко прошел в семинарию, учился с повышенной стипендией. Но и такие поступали, что перекреститься не умели. Отучился только два года, священников не было, приходы пустовали, и отец Василий, благочинный Печерский, и митрополит Иоанн, назначенный к нам в 1954 году, стали меня «вербовать», чтобы я получил сан. Был приход Залесье, в семи километрах от Печер. Я просил их: «Дайте, миленькие, мне поучиться!», все – таки семинария есть семинария, но не дали мне доучиться, поженился и принял сан. Матушка Татьяна – наша печерская, мы много лет были знакомы. Меня посвятили и назначили в Залесье, а там приход тоже был двуязычный, семь деревень было эстонских. Освоил службу на двух языках и отслужил там двадцать лет, «отбухал» в Залесье, сроднился с ними.

- Никакой тяготы душевной не было, батюшка?

- Да какие там тяготы, хотя самые страшные времена были – хрущевские. Постоянно нас прижимали. А я был молодой, служил, строил, ремонтировал - все сами делали – матушка и я. Мы дом церковный строили десять лет. Родители матушки жили около Изборска, папа ее был самый знаменитый садовод на всю область и не только, Орехов Василий Федорович. У него было пять гектаров сада, яблонь множество, и мы там трудились, этим и жили. Яблоков десятками тонн собирали, с одной яблони до полтонны антоновки, сдавали их машинами. Денег у нас было много, а в Залесье приход был бедный, вот мы сами жили на деньги от яблок и приход с матушкой содержали.

- Как-то все у вас хорошо получается, батюшка.

- Да вот, такая цепочка. И вот двадцать лет, отслуживши я в Залесье, умирает отец Петр из Варваринской церкви настоятель, и никого среди эстонцев не нашлось, кроме меня, знающих эстонский язык Богослужения. И с февраля 1975 года я здесь служу.

- А кто такие сету?

- Маленькая народность, проживающая вокруг Печер, и, по преданию, крещеные в Православную веру преподобным Корнилием Псково-Печерским.

- Почему называют сету полуверцами?

- Это как бы местное прозвище, русские назвали их полуверцами, потому что они не русские и не совсем эстонцы, потому что крещены в Православную веру. Сохранили свою традицию, одежды, украшения, язык. Традиции у сету чуть не языческие, хотя вера Православная в них была посильнее, чем у русских. Они были очень религиозны. У сету образовались свои приходы: Паниковичи, Зачеренье, Залесье, Малы и Печеры.

- А эстонцы как относились к сету?

- У эстонцев и сету язык разный, я почти не понимаю по-сетусски, а по-эстонски говорю свободно, и они меня понимают. Я нашел Евангелие на сету, пробовал читать, но ничего не понимаю.

- У Вас такая, батюшка, получается любовь с обеих сторон: и русских, и эстонцев.

- А я их не разделяю, они все мои прихожане.

- У вас мирный приход?

- Есть некоторые националисты. Ворчат, мол, теперь русские пришли, по-русски служите. А что делать? Если эстонцев всего - навсего сотня, но посещающих храм Божий за службой 5-7 человек, на всенощной иногда и ни одного. С деревень не приходят, а в городе уже нет никого. Если бы с ними остаться-то закрывай храм.

- Вас русские выручили?

- Конечно, ведь надо содержать храм, надо платить всем.

- Вы на средства прихожан содержите храм, или есть жертвователи?

- Нам помогли жертвователи, мы купили аналой, а он стоит 80 тысяч, купель - 24 тысячи, люстру, купили кресты….всего на 200 тысяч рублей. Там часть денег жертвователей, а часть наших прихожан. У нас приход сильный.

- Сколько причащается за литургией?

- По 40-50 человек каждое воскресение причащаются. А с ребятишками еще человек двадцать-тридцать младенцев. Мы каждое воскресение причащаем полчаса.

- Венчаете?

- Ой, венчаний много. Почти сорок пар. Представляете, у нас 25 недель в церкви, когда мы можем венчать, и 25 недель постовых, когда не венчаются. Получается в среднем на год две пары в неделю. А однажды по осени семь венчаний в один день, я чуть не свалился, хорошо, что вдвоем венчали, очередь стояла из молодых. До упаду венчали.

- Откуда силы берутся, батюшка?

- А кто знает. Я в воскресение в семь утра ухожу и в три прихожу. У нас в субботу утром литургия или обедницу служим, всенощная, и в воскресенье литургия. На неделе бывает пять-шесть покойников, мы хороним 150-160 православных в год, посчитайте.

- А требы? Бегаете по народу?

- Это уж на неделе три-четыре раза, но пешком уже не бегаю, не могу, у меня машина. А сколько праздников на неделе бывает...

- У Вас такой огромный опыт священнический, в народе нашем Вам заметны какие-то изменения?

- На нашем приходе, не скажу, что народ стал лучше, а свободно стало. В храм можно идти всем и народ пошел в церковь. Ко мне Великим постом приходит исповедоваться директор школы с мужем, когда они так раньше могли?

- У Вас какой-то особый храм, батюшка, и венчаете, и крестите много.

- А печеряне меня считают своим, понимаете, своим! Родным батюшкой. Они и других не помнят, кроме меня, представляете, кто родился 60 лет назад, помнят меня. Я здесь уже тридцать лет. Пришел ко мне в храм человек, я ему: «Миленький, да давай все сейчас сделаем: и покрестим, и исповедуем, и причастим», и стал он православным человеком.

- У Вас два Ордена, две награды, какие?

- Святого Князя Владимира за усердное многолетнее служение, а к 75-летию и пятьдесят лет служения – Орден Благоверного Даниила Московского.

- Какой степени?

- Третьей. Я не достоин большего.

- У нас в Епархии есть ли еще награжденные?

- Да, отец Александр Михайлов, отец Олег Тэор, отец Лев…У нас ведь священников старинных мало, все молодые, в основном.

- Чего бы хотели сказать, отец Евгений, молодым священникам, от каких ошибок хотите предостеречь молодежь нашу?

- Главное в священнике - благочестие, чтобы не давать повода людям осуждать священника, чтобы люди не искушались. Чтобы священники не были корыстны, а то народ осудит и уйдет. Пойдет такой священник покрестить и цену назовет такую, что денег может и не быть. Не буду хвастаться, но я крещу за 50 рублей, если дома освящаю – вообще зачастую ничего не беру. Сребролюбие губит священство. А когда деньги не любишь, тогда они к тебе идут. И мне посылают со всей России тысячи и тысячи, но на храм, я все на храм и трачу. Мне хватает пенсии и зарплаты, мне мало нужно. А для храма Божьего надо.

- Для молодых время тяжелое, старых священников почти уже нет, к кому пойти питаться? В городе отец Михаил, отец Владимир, отец Олег, в области отец Александр, Вы и отец Лев(+2008). Как здесь быть?

- Ну, есть на то правила церковные, законы, наставления Святых отцов, свт. Иоанна Златоуста прекрасные наставления для священнослужителей, и сами должны стараться быть особенными. Что такое Святой? Особенный человек. Также и священник по отношению к другим людям – особенный, должно быть наше священство светочем. Помните? «Вы - свет миру». А кто «вы» – священники.

- Времена, какие по Вашему разумению, батюшка, сейчас?

- Не стоит об этом думать и говорить: вот конец света. Ведь сказано в Евангелии: «Ангелы не знают того дня». Бог знает, когда этот день придет. А времена были еще и хуже, и 70 лет назад, сколько новомучеников, а они ведь являются нашими предстателями и молитвенниками за всю Россию. Потому сейчас и воспряла Русь. Было четыре храма на Псков, а сейчас почти тридцать. И чтобы пришли в храм молодые люди лет 30-35 днем со огнем тогда не найдешь такого молящегося, старушки одни ходили. А сейчас, посмотрите, наш приход почти все молодые.

- Скажите слова напутствия нашим людям, нашим читателям, отец Евгений, как старейший священник Епархии.

- Будьте благочестивы и на деле веруйте. Чтобы не были наши дела далеки от веры. Имейте милосердие, любовь, терпение, чтобы не было зависти и ненависти. Прощайте и прощены будете, не осуждайте и не осуждены будете. Здесь и надо-то всего мало, не требуется от нас: не ешь, не пей и только молись с утра до вечера - это не поможет. А если будешь чистый сердцем и милостив, то и Бога узрим и помилованы будем. И помните, что любовь долго терпит, милосердствует, не возносится, не завидует, не ищет своя – вот что значит одно только Любовь, и если иметь любовь, значит, ты никому не пожелаешь плохого, ни на кого не обидишься и всем простишь. Так что любовь - это основа нашего спасения и мирной, прекрасной жизни среди людей. А нет любви и нет ничего, ты просто кимвал звенящий. И мы, священники, должны это помнить особенно.