Православный форум храма св. Василия Великого

Страшные истории

                                     «Дорогой Бог! — торжественно сказал я. — Во-первых, ты всё-таки есть. А во-вторых, ты — отличный парень... и мой лучший друг!» — эти слова произносит курильщик с уже подвявшими ушами, случайно нашедший аж шесть сигарет (Макс Фрай). Думаю, игровое, фамильярное обращение к Богу порождено прямолинейным, поверхностным прочтением Евангелия, в котором воплотившегося Господа желающие могли спокойно похлопать по плечу. Вероятно, если пренебречь образом Вседержителя, который формирует Ветхий Завет, и горделиво презирать «страх Господень» — можно удариться в слабоумное панибратство по отношению ко всем ипостасям Творца Вселенной — и к Отцу, и к Сыну, и к Святому Духу.

 

АНТИДОТ ОТ ХАМСТВА

Однажды, читая на ночь, я подловила автора текста в неточном цитировании Книги Иудифь. Меня так пропёрло от собственной осведомлённости, что я взялась внимательно и системно штудировать и Пятикнижие. Авось и блесну где-нибудь!

Надо сказать, что раньше настойчивое требование настоятеля нашего прихода ежедневно читать Библию я выполняла наполовину — читала утром по главе только из Нового Завета. И при этом считала себя воцерковляющейся православной на правильном пути. Ветхий Завет оставался за скобками, как-то слушался на службах. Но когда я стала самостоятельно штудировать Ветхий Завет и толкования на него, то поняла, насколько правы священники, требующие от нас читать Библию дома, системно и ежедневно. Церковное богослужение даёт главнейшую настройку. Но то, что называется «читайте не вслух, а про себя» — даёт возможность другого приближения к светочу Библии — намного детальнее считываешь и много понимаешь нового... про себя.

Ветхий Завет показал мне, что на самом деле я мало чем отличаюсь от Макса Фрая. Ведь никакие церковнославянские обороты не скроют преступной беспечности, с которой душа моя смеет молиться Богу.

Перекос в сторону чтения исключительно новозаветных свидетельств словно бы искажает резкость восприятия Божественной Сущности. Ведь в Евангелии Бог умаляется до размеров человека — и мы как бы привыкаем видеть Господа на одном уровне с нами. Вот Он заботливо кормит народ хлебами и рыбой, вот Он и Сам ест с удовольствием. В общем, ходит по земле, да хоть и по воде — главное, воздевать головы не нужно, чтобы встретиться взглядом с Иисусом Христом.

Бог Ветхого Завета говорит с человечеством громом вселенского потопа, казнями египетскими, грандиозным избавлением сквозь Чермное море, Синайским светом, вавилонскими изгнаниями. Бог Ветхого Завета не то что в глазах — Он в голове не вмещается! В Книгах Царств мы видим, как неотвратимо исполняются Его слова: Проклят, кто дело Господне делает небрежно (Иер. 48, 10) и Смерть грешников люта (Пс. 33, 22). Бог Ветхого Завета предстаёт непостижимой силой, рядом с которой человек трезвеет от своей самонадеянной наглости. Нужно быть совершенным идиотом, чтобы не притихнуть перед Творцом Вселенной, и не обращаться к нему, глядя снизу вверх.

Австрийский поэт Рильке старался передать этот священный ужас перед величием горнего мира:

Кто из ангельских воинств услышал бы крик мой,
Пусть бы услышал, но если б он сердца коснулся
вдруг моего — я бы сгинул в то же мгновение,
сокрушённый могучим его бытием. С красоты начинается ужас.

Без подобного трепета перед Всемогущим Богом мы — обычное хамьё, выдающее на-гора: «Дорогой Бог! Да ты отличный парень!». Выходит, страх Божий делает нас, как минимум, приличными собеседниками.

Воспитательная строгость Ветхого Завета, от которой в глазах темнеет, приобретает полноту смысла, когда в Новом Завете открываются тайны Господней любви к роду человеческому. В лоне еврейского народа, многократно поротого за идолопоклонство, родилась Пречистая Дева Мария, способная принять Духа Святого, чтобы Сын Человеческий воплотился. Великий Бог умалился, чтобы посмотреть смертельно болеющему человечеству глаза в глаза, чтобы протянуть немощной плоти всемогущую руку помощи. И получил пощёчины, предательский поцелуй, недоверчивые взгляды и распятие. И только уже` после распятия мы смотрим на Господа как подобает — снизу вверх — когда Он возносится над нами в крестных муках, чтобы искупить наши грехи.

Без Нового Завета Ветхий Завет — это страшные истории, которые можно читать на ночь, обжигая сердце отчаянными вопросами.

Без Ветхого Завета Новый Завет — это сияющая снежная вершина... без горы.

Но в этой точке времени — в пасхальном пике времени — смысл Ветхого Завета и Нового Завета соединяются. Гнев связан с любовью. Заповеди — с любовью. Страх Господень — с любовью.

СТРАХ БОЖИЙ ПРОТИВ СТРАХА ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО

Ветхий Завет научает, что страх Божий, священный трепет перед Господом насущно необходим для человеческого существа. Блажен муж, боящийся Господа и крепко любящий заповеди Его (Пс. 111, 1). Но при этом — Боязнь пред людьми ставит сеть (Притч. 29, 25).

Почему же православных так гнобят именно за стяжание страха Господнего? И как его отличить от других страхов и фобий?

Страх, боязнь, испуг относятся к базовым эмоциям человека. Но причины и последствия страха весьма различны. Можно бояться сглаза, наговора, проклятия, презрения, наказания, бабая, грома и молнии, мышей и пауков, литературных критиков, осуждающих взглядов, потери статуса или кошелька, бояться встретить чёрную кошку или оказаться белой вороной. Все подобные страхи противны Господу. Подсчитано, что людские страхи Библия в количестве 365 раз резко отсекает словами: «Не бойся!».

Очень часто причины бытовых или суеверных человеческих страхов мы огульно переносим на понятие «страх Божий». Хотя понять, что такое страх Божий, образование не поможет. Но поможет любовь. Чтобы достоверно понять, что такое страх Божий, нужно всем сердцем, всей душою полюбить Господа нашего Иисуса Христа, — учит нас святоотеческое предание.

ПРИМЕТЫ ВЕРНОГО ПУТИ

Страх Божий в палитре человеческих чувств можно сравнить со страхом потерять любимых. Например, со страхом маленького ребёнка оказаться без мамы, отбиться, заблудиться, пропасть в чужом пространстве. Этот чистый, пронзительный детский страх может послужить душе понятным камертоном, чтобы настроиться на постижение страха Божиего. Наверное, каждый сможет найти в памяти такие воспоминания.

Однажды осенью моя семья собирала грибы в кременчугском лесу. То ли меня, семилетку, что-то завлекло, то ли я на кого-то надулась, получив замечание — но вышло так, что я взяла сильно вбок от нашей стоянки. Умолкли голоса, а я всё продолжала мечтать о себе, и не в ту сторону. И вдруг под ногами среди опавшей хвои и дубовых листьев я увидела спину змеи. Уж я не знаю, то ли это была сброшенная кожа, то ли животное неудачно спряталось на зиму. Меня пронзил инстинктивный ужас людского племени перед всем, что может внезапно атаковать. Тотчас пришло осознание того, что я одна. И что семья неизвестно где. И что я заблудилась и могу их навсегда потерять. Это был дистиллированный страх потерять любимых. Я так была ужалена этим страхом, что ноги мои стали ватными, подкосились, и я какое-то время могла только шептать: «Мама! Мамочка!»

И, конечно же, родители нашлись...

***

Страх Божий в христианстве похож на страх обидеть любимого, оскорбить его чувства, не оправдать надежд. Ведь не только мы на Бога надеемся. Он тоже надеется на нас. Чаще всего мы теряем именно этот страх Божий. Как говорится, глаза боятся, а руки делают.

На первом курсе института, меня, самую накрахмаленную отличницу в школе, вдруг больше наук и успехов в учёбе стали пристально интересовать маргинальные хулиганы. Крёстная мама, ужасаясь моим увлечениям, всё приговаривала: это не твой уровень. Но как раз именно этот не мой уровень и был так ценен. Душа бунтовала против правил порядочного общества как против стереотипов, как против клише, которыми люди отстраняются от загадок, непредсказуемости, опасности мира. Меня тянуло в самые оторванные уличные компании, потому что в них виделась пусть оскалившаяся и неоднозначная, но нетривиальная жизнь. Бог миловал, сама я не попала ни в какие постыдные приключения. Вероятно, для общества подворотен я тоже была экзотическим явлением. Как-то ко мне подсел «гроза района» со словами: «А знаешь, я ведь тоже читал книжки. Ну, книжку. Одну». Конечно, я умилялась и потом разводила сусальные сопли, убеждая своих близких, что никакие они не хулиганы. Так, прикидываются...

Но вот и на моём горизонте грянул гром — мой друг заявился в ужасном отчаянии. Где-то они там напились, и тот самый «гроза района» инициировал групповое изнасилование. В то время друг мой уже был так пьян, что узнал о трагедии только когда кто-то вызвал милицию. От наказания «гроза района» тут же отмазал всю компанию кругленькой суммой, а потом каждого из участников пьянки поставил на счётчик. Каждую неделю 300 долларов долга увеличивались для моего друга на десять процентов. Такие деньги сам он мог скопить только за полгода — значит, отдавать пришлось бы намного больше. Занять моему другу было не у кого. Мать работает санитаркой, у отца новая семья со своими проблемами. Грозило рабство у этого «грозы». Друг не просил у меня, у студентки из общежития, взаймы. Я сама бросилась спасать мир, только не ценой собственной шкуры. Увы мне — ценой обмана своих родителей. Я позвонила маме и сказала, что нашла чудное кожаное пальто. Всего за 300 долларов — мол, знакомой не подошло, и она продаёт по дешёвке. Гадким обманом я, как мне казалось, защищала своих родителей от страшной правды. На самом деле, этим враньём я ограждалась от страха огорчить тех, кого любишь.

Моя крёстная, не говоря мне ни слова, сдала меня моим родителям. На следующий же день они примчались в Киев — чтобы выяснить, что творится с их доцей. Помню, лежу я в ванной, под слоем мыльной пены, как под слоем своих мутных проблем, и вдруг слышу из прихожей голос папы... О ужас! Инстинктивно я нырнула под воду... и вспомнилось: «Адам, где ты?»

Рассказывать ли вам, что родители меня простили? Не думаю, что каждый влипал в такие гадостные ситуации, как я. Но думаю, что каждый переживал этот страх — страх стать предателем любимого человека, и, надеюсь, каждый переживал это чудо — родительское прощение. Любовь.

Скажу только, что через полгода мой друг отдал нам 300 долларов. Он был неплохим парнем, только прикидывался...

Очень многие станут утверждать, что Страх Божий в христианстве — это ещё и страх перед наказаниями ада. Этот смысл и есть главный козырь атеистов — вот, мол, все верующие — жалкие существа, напуганные бесовскими сковородками и кипящей смолой. Но как им знать, атеистам, что сущностное наказание христианина — это муки стыда предателя, когда он лицом к лицу встретился с Тем, Кого предал. Церковь учит, что ад как отсутствие Бога упразднён Христом — Христос сошёл во ад и разрушил его. Бог будет всё во всём — и нечистой совести негде будет спрятаться от присутствия Всевышнего — ни в кустах, ни в мутных водах. Поэтому сковородки здесь ни при чём. Ведь не боялись святые страстотерпцы ни кипящей смолы, ни раскалённых печей. Но поклониться идолам и отказаться в вечности от истинного Бога — они боялись, потому что это страшнее смерти.

***

Иисус Христос умер и воскрес. И для верующих в Него упразднил ветхозаветный страх небытия. Страх Божий стал победителем всякого страха человеческого, открываясь в жерле истории Ветхого Завета и поднимаясь на вершину Нового Завета, образуя полноту священных слов: Страх Господень — источник жизни, удаляющий от сетей смерти (Притч. 14, 27). Итак, возлюбленные, имея такие обетования, очистим себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божием (2 Кор. 7,1).

Источник: http://otrok-ua.ru/sections/art/show/strashnye_istorii.html

 Автор: Наталья Багинская

 Лена, интересная статья!

Интересная статья. Взбадривает, взывает к совести, ведь ВЗ так и остался в самом начале прочтения. Увы мне!

вовсе не читала... :(