Русская поэзия

[Елена 03]

Владимир Набоков Расстрел

Бывают ночи: только лягу,
в Россию поплывет кровать,
и вот ведут меня к оврагу,
ведут к оврагу убивать.

Проснусь, и в темноте, со стула,
где спички и часы лежат,
в глаза, как пристальное дуло,
глядит горящий циферблат.

Закрыв руками грудь и шею,--
вот-вот сейчас пальнет в меня --
я взгляда отвести не смею
от круга тусклого огня.

Оцепенелого сознанья
коснется тиканье часов,
благополучного изгнанья
я снова чувствую покров.

Но сердце, как бы ты хотело,
чтоб это вправду было так:
Россия, звезды, ночь расстрела
и весь в черемухе овраг.

[Елена 03]

Viola tricolor (Фиалка трехцветная)

Анютины глазки, веселые глазки,
в угрюмое марево наших пустынь
глядите вы редко из ласковой сказки,
из мира забытых святынь...

Анютины глазки... Расплывчато вьется
по черному бархату мягкий узор,
лиловый и желтый, и кротко смеется
цветов целомудренный взор...

Мы к чистой звезде потеряли дорогу,
мы очень страдали, котомки пусты,
мы очень устали... Скажите вы Богу,
скажите об этом, цветы!

Простим ли страданью, найдем ли звезду мы?
Анютины глазки, молитесь за нас,
да станут все люди, их чувства и думы,
немного похожи на вас!

                             Владимир Набоков

[Елена 03]

Родина

Бессмертное счастие наше
Россией зовется в веках.
Мы края не видели краше,
а были во многих краях.

Но где бы стезя ни бежала,
нам русская снилась земля.
Изгнание, где твое жало,
чужбина, где сила твоя?

Мы знаем молитвы такие,
что сердцу легко по ночам;
и гордые музы России
незримо сопутствуют нам.

Спасибо дремучему шуму
лесов на равнинах родных,
за ими внушенную думу,
за каждую песню о них.

Наш дом на чужбине случайной,
где мирен изгнанника сон,
как ветром, как морем, как тайной,
Россией всегда окружен.

                         Вл. Набоков

[Алла]

Какие стихи... СпасиБО, Еленочка!

Но сердце, как бы ты хотело,
чтоб это вправду было так:
Россия, звезды, ночь расстрела
и весь в черемухе овраг.

[Елена 03]

И мне они очень нравятся. 

[Алла]

Замечательные слова. СпасиБО, Наташа!

[Алла]

X. ВОЙНА
(Максимилиан Волошин "ПУТЯМИ КАИНА"
Трагедия материальной культуры)

      1

Был долгий мир. Народы были сыты
И лоснились, довольные собой,
Обилием и общим миролюбьем.
Лишь изредка, переглянувшись, все
Кидались на слабейшего, и разом
Его пожравши, пятились, рыча
И челюсти ощеривая набок, —
И снова успокаивались.
В мире
Все шло как следует:
Трильон колес
Работал молотами, рычагами;
Ковали сталь,
Сверлили пушки,
Химик
Изготовлял лиддит и мелинит;
Ученые изобретали способ
За способом для истребленья масс;
Политики чертили карты новых
Колониальных рынков и дорог;
Мыслители писали о всеобщем
Ненарушимом мире на земле,
А женщины качались в гибком танго
И обнажали пудреную плоть.
Манометр культуры достигал
До высочайшей точки напряженья.

      2

Тогда из бездны внутренних пространств
Раздался голос, возвестивший: “Время
Топтать точило ярости! За то,
Что люди демонам,
Им посланным служить,
Тела построили
И создали престолы,
За то, что гневу
Огня раскрыли волю
В разбеге жерл и в сжатости ядра,
За то, что безразличью
Текучих вод и жаркого тумана
Дали мускул
Бегущих ног и вихри колеса,
За то, что в своевольных
Теченьях воздуха
Сплели гнездо мятежным духам взрыва,
За то, что жадность руд
В рать пауков железных превратили,
Неумолимо ткущих
Сосущие и душащие нити, —
За то освобождаю
Плененных демонов
От клятв покорности,
А хаос, сжатый в вихрях вещества
И в пляске вихрей,
От строя музыки!
Даю им власть над миром,
Покамест люди
Не победят их вновь,
В себе самих смирив и поборов
Гнев, жадность, своеволье, безразличье...”

      3

И Демон бездн воскликнул, издеваясь:
“Снимается проклятье Вавилона!
Языков разделенью
Пришел конец: одни и те же речи
Живут в устах врагов,
Но смысл имен и емкость слов
Я исказил внутри.
Понятья спутались, язык же стал
Безвыходно-единым. Каждый мыслит
Войной убить войну
И одолеть жестокостью жестокость.
И мученик своею правдой множит
Мою же ложь.
Мудрость,
Бесстыдно обнажившись, как блудница,
Ласкает воинов,
А истины, сошедшие с ума,
Резвясь, скользят по лужам
Оледенелой крови. Человеку,
Достигшему согласия во всем,
Не остается ничего иного,
Как истреблять друг друга до конца!”

      4

И видел я: разверзлись двери неба
В созвездье Льва, и бесы
На землю ринулись.
Оставив домы,
Сгрудились люди по речным долинам,
Означившим великих царств межи,
И, вырывши в земле
Ходы змеиные и мышьи тропы,
Пасли стада прожорливых чудовищ:
Сами
И пастыри, и пища.

      5

Время как будто опрокинулось,
И не крещенным водами Потопа
Казался мир: из тины выползали
Огромные коленчатые гады,
Железные кишели пауки,
Змеи глотали молнии,
Драконы извергали
Снопы огня и жалили хвостом;
В морях и реках рыбы
Метали
Икру смертельную,
От ящеров крылатых
Свет застилался, сыпались на землю
Разрывные и огненные яйца;
Тучи насекомых,
Чудовищных строеньем и размером,
В телах людей
Горючие личинки оставляли, —
И эти полчища исчадий,
Получивших
И гнев, и страсть, и злобу от людей,
Снедь человечью жалили, когтили,
Давили, рвали, жгли,
Жевали, пожирали.
А города, подобно жерновам,
Без устали вращались и мололи
Зерно отборное
Из первенцев семейств
На пищу демонам.
И тысячи людей
Кидались с вдохновенным исступленьем
И радостью под обода колес.
Все новые и новые народы
Сбегались и сплетались в хороводы
Под гром и лязг ликующих машин.
И никогда подобной пляски смерти
Не видел исступленный мир.

      6

Еще! Еще! И все казалось мало...
Тогда раздался новый клич: “Долой
Войну племен, и армии, и фронты:
Да здравствует гражданская война!”
И армии, смешав ряды, в восторге
С врагами целовались, а потом
Кидались на своих, рубили, били,
Расстреливали, вешали, пытали,
Сдирали скальпы, резали ремни,
Сквернили церкви, жгли дворцы, взрывали
Пути, мосты, заводы, города,
Уничтожали склады и запасы,
Ломали плуги, угоняли скот,
Гноили хлеб, опустошали села,
Питались человечиной, детей
Засаливали впрок — была разруха,
Был голод. Наконец пришла чума...

      7

Безглазые настали времена.
Земля казалась шире и просторней,
Людей же стало меньше.
Но для них
Среди пустынь недоставало места,
Они горели только об одном:
Скорей построить новые машины
И вновь начать такую же войну.
Так кончились предродовые схватки,
Но в этой бойне не уразумели,
Не выучились люди — ничему.

29 января 1923

[Елена 03]

Апокалипсис в стихах.
СпасиБо, Аллочка!

[Алла]

Это только одна глава. "Путями Каина" большое произведение.

[Елена 03]

Не суди

Выйдя в мир от земного порога,
Добрых мыслей себя не лиши.
Не суди однозначно и строго
И взглянуть свысока не спеши.

Разберись: может, что-то не понял
Ты в чужой, очень сложной судьбе?
Или сбился – за правдой в погоне,
Иль гордыня взыграла в тебе?

Может, прежде чем вторгнуться в душу,
Ты в глаза позабыл посмотреть?
Очень редко умеем мы слушать,
Очень мало способны терпеть.

Не суди однозначно и строго –
Радость сердца храни своего.
Не суди: все мы ходим под Богом,
Все – любимые дети Его.

   ^{священник Алексий Зайцев}

[Алла]

Эти бедные селенья
Федор Тютчев

Эти бедные селенья,
Эта скудная природа —
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа!

Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной.

Удрученный ношей крестной,
Всю тебя, земля родная,
В рабском виде Царь небесный
Исходил, благословляя.

13 августа 1855

ФОНТАН
Смотри, как облаком живым
Фонтан сияющий клубится;
Как пламенеет, как дробится
Его на солнце влажный дым.
Лучом поднявшись к небу, он
Коснулся высоты заветной —
И снова пылью огнецветной
Ниспасть на землю осужден.

О смертной мысли водомет,
О водомет неистощимый!

Какой закон непостижимый
Тебя стремит, тебя мятет?
Как жадно к небу рвешься ты!.
Но длань незримо-роковая
Твой луч упорный, преломляя,
Свергает в брызгах с высоты.

(1836)

[Елена 03]

Тематика любви и разлуки.....
Твоей душе покоя нет, она томится и страдает...

Но все равно, за стихи спасиБо! 

[Ост-Остерн]

В романсе же эти стихи в сокращении.

[Ольга )]

О, Боже мой, как молкнет всё повсюду.
Зима ли всё метлою замела?
Я обращаюсь к вам, к простому люду:
Куда уходят избы из села?

Куда уходят избы, сени, печи
С еще горячим духом пирогов,
И бабушкины сгорбленные плечи,
В худых калошах робкий стук шагов.

Уходят все. Все нынче едут в город.
В бетонных улиц пыль и пустоту.
И на пустые избы за забором
Тоскливо мне смотреть. Невмоготу.

Нет, избы остаются. Зарастают
Бурьяном и крапивой до окон,
Но души их уходят, и витает
Над ними только карканье ворон.

А раньше здесь бывало, не соврать бы,
Все вместе – будь то радость ли, беда.
А осенью такие были свадьбы
Каким не позабыться никогда.

И Пасха золотая с куличами,
И сенокос, и жатва как огонь,
И проводы, и встречи, а ночами
Чуть слышные напевы под гармонь.

И даже старый дух библиотеки,
И книг за ветхость списанных сума.
Тогда ценили не доход и чеки,
А честь и совесть с ясностью ума.

Мне хочется тем стареньким избушкам
Вернуть обратно души. Пожелать
Ворчливых на завалинке старушек,
Внучаток, чтобы некогда хворать.

Чтоб святки, чтоб гульба неделей блинной,
Чтоб все в полях всходили семена,
Чтоб вымести из изб как паутину
Тоску по тем далеким временам.

Мне хочется, чтоб избы не старели,
Не гасли в них зажжённые огни,
Чтоб окнами пустыми не смотрели
И не считали до заката дни.

Мне хочется, чтоб люди не прощались
Каким бы долгим не был год и день.
МНЕ ХОЧЕТСЯ, чтоб люди возвращались
К своим корням из русских деревень!

Марина ВОШКАРИНА

[Ост-Остерн]

ОСЕНЬ


Поспевает брусника,
Стали дни холоднее,
И от птичьего крика
В сердце стало грустнее.

Стаи птиц улетают
Прочь, за синее море.
Все деревья блистают
В разноцветном уборе.

Солнце реже смеется,
Нет в цветах благовонья.
Скоро Осень проснется
И заплачет спросонья.


Константин Бальмонт