Русская поэзия

[Алла]

Иосиф Бродский
   Остановка в пути

Теперь так мало греков в Ленинграде,
что мы сломали Греческую церковь,
дабы построить на свободном месте
концертный зал. В такой архитектуре
есть что-то безнадежное. А впрочем,
концертный зал на тыщу с лишним мест
не так уж безнадежен: это — храм,
и храм искусства. Кто же виноват,
что мастерство вокальное дает
сбор больший, чем знамена веры?
Жаль только, что теперь издалека
мы будем видеть не нормальный купол,
а безобразно плоскую черту.
Но что до безобразия пропорций,
то человек зависит не от них,
а чаще от пропорций безобразья.
Прекрасно помню, как ее ломали.
Была весна, и я как раз тогда
ходил в одно татарское семейство,
неподалеку жившее. Смотрел
в окно и видел Греческую церковь.
Все началось с татарских разговоров;
а после в разговор вмешались звуки,
сливавшиеся с речью поначалу,
но вскоре — заглушившие ее.
В церковный садик въехал экскаватор
с подвешенной к стреле чугунной гирей.
И стены стали тихо поддаваться.
Смешно не поддаваться, если ты
стена, а пред тобою — разрушитель.
К тому же экскаватор мог считать
ее предметом неодушевленным
и, до известной степени, подобным
себе. А в неодушевленном мире
не принято давать друг другу сдачи.
Потом — туда согнали самосвалы,
бульдозеры… И как-то в поздний час
сидел я на развалинах абсиды.
В провалах алтаря зияла ночь.
И я — сквозь эти дыры в алтаре —
смотрел на убегавшие трамваи,
на вереницу тусклых фонарей.
И то, чего вообще не встретишь в церкви,
теперь я видел через призму церкви.
Когда-нибудь, когда не станет нас,
точнее — после нас, на нашем месте
возникнет тоже что-нибудь такое,
чему любой, кто знал нас, ужаснется.
Но знавших нас не будет слишком много.
Вот так, по старой памяти, собаки
на прежнем месте задирают лапу.
Ограда снесена давным-давно,
но им, должно быть, грезится ограда.
Их грезы перечеркивают явь.
А может быть, земля хранит тот запах:
асфальту не осилить запах псины.
И что им этот безобразный дом!
Для них тут садик, говорят вам — садик.
А то, что очевидно для людей,
собакам совершенно безразлично.
Вот это и зовут: «собачья верность».
И если довелось мне говорить
всерьез об эстафете поколений,
то верю только в эту эстафету.
Вернее, в тех, кто ощущает запах.
Так мало нынче в Ленинграде греков,
да и вообще — вне Греции — их мало.
По крайней мере, мало для того,
чтоб сохранить сооруженья веры.
А верить в то, что мы сооружаем,
от них никто не требует. Одно,
должно быть, дело нацию крестить,
а крест нести — уже совсем другое.
У них одна обязанность была.
Они ее исполнить не сумели.
Непаханое поле заросло.
«Ты, сеятель, храни свою соху,
а мы решим, когда нам колоситься».
Они свою соху не сохранили.
Сегодня ночью я смотрю в окно
и думаю о том, куда зашли мы?
И от чего мы больше далеки:
от православья или эллинизма?
К чему близки мы? Что там, впереди?
Не ждет ли нас теперь другая эра?
И если так, то в чем наш общий долг?
И что должны мы принести ей в жертву?
1966г.

[Алла]

По-моему, ответ такой: быть Христовыми. Остальное лишено смысла.

[Алла]

Человек отдает себя Христу. Хорошее слово есть - целомудрие. Целостность и мудрость. Мы же не целостны, что душой кривить. Целостны святые. Они принесли себя Христу - всех себя, не оставляя миру ничего. В этом мудрость. Самая большая жертва - отдать всего себя и самая большая награда - спастись. Мудрость цели. Как-то так, наверное, коряво получилось выразить мысль.

[Алла]

Да, согласна, у Бродского другое. Но я как-то всегда читаю своё, собой. Не через автора, а через себя.

[*Ирина*]

РОМАН СОЛНЦЕВ

 * * *
 Ах, знакомые мои – просто золото.
 Эти критики мои – просто прелесть.
 Всё твердят мне они – «Выше голову!».
 Так, наверное, легче бить в челюсть…


 * * *
 Большие перемены на Руси.
 В умах и закромах те измененья.
 Сегодня каждый – подойди, спроси, -
 Имеет каждый собственное мненье.
 Своё – о гордости и о презренье.
 О напечатанном произведенье.
 И надо же – о форме управленья!
 (Большие перемены на Руси).
 Ведь очень важно: собственное мненье
 Иметь, пусть не имея положенья,
 Пусть не имея сил для претворенья
 Тех мнений в жизнь, Господь меня прости…

[Алла]

Точно сказано. Все-таки, поэты умеют слышать грядущее. Не все, конечно.

[*Ирина*]

Владимир Леонович

 ОДУВАНЧИКИ

 В сторонке от поселка дачного
 живет старуха вместе с кошкой.
 И десять тысяч одуванчиков
 молчат у низкого окошка.

 Стоит изба над самым озером,
 На днях ее снесут бульдозером.
 Но знают птицы и зверье,
 Что есть защита у нее.

 За дом, за кошку на диванчике,
 за бабку, что устала жить,
 все десять тысяч одуванчиков
 готовы головы сложить.

[Ост-Остерн]

Какое стихотворение хорошее!

[Капитошка]

Нравится мне это стихотворение! СпасиБо, Наташа!

[Людмила S.]

Депрессивный гений.

[Капитошка]

* * *
Гой ты, Русь, моя родная,
Хаты — в ризах образа...
Не видать конца и края —
Только синь сосет глаза.
Как захожий богомолец,
Я смотрю твои поля.
А у низеньких околиц
Звонно чахнут тополя.
Пахнет яблоком и медом
По церквам твой кроткий Спас.
И гудит за корогодом
На лугах веселый пляс.
Побегу по мятой стежке
На приволь зеленых лех,
Мне навстречу, как сережки,
Прозвенит девичий смех.
Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте родину мою».
[1914]

[Людмила S.]

Простите, иначе не выходит
http://www.stihi-rus.ru/1/Nadson/42.htm

[Капитошка]

 Красивое произведение. СпасиБо, Люда!

[Людмила S.]

Я люблю Надсона.

[Людмила S.]

http://www.stihi-rus.ru/1/Nadson/35.htm

http://www.stihi-rus.ru/1/Nadson/27.htm