Новомученики. Что мы о них знаем?

[Natalya K.]

Моли Бога о нас, преподобноисповедниче Максиме, да твоими молитвами помилует и спасет нас Господь!

[Котик]

Сегодня празднуется память одного очень мужественного человека, священномученика Митрофана (Краснопольского), архиепископа Астраханского.



Он родился 22 октября 1869 года в слободе Алексеевка Воронежской губернии. При святом крещении его назвали Дмитрием, в честь святителя Дмитрия Ростовского, и будущий защитник святых устоев Православия воспринял от своего небесного покровителя замечательнейший дар проповеди, которым он беспощадно разил врагов православия и вдохновлял души истинных чад церкви на благодатные труды во славу Божию.

В детстве будущий владыка испытал много скорбей. Эти скорби и испытания наложили на его лицо неизгладимую печать кажущейся суровости. Владыка и рад был, но уже не мог избавиться от этого гнёта, лёгшего на его душу. Уже будучи астраханским епископом, он с грустью говорил одному из соборных священнослужителей: "Сам я знаю, что кажусь всем людям строгим, и часто думаю, что это за отвратительная черта. Если бы вы знали, как суровы и безрадостны были мои детские и отроческие годы! И вот с ранних лет легла на моё лицо печать задумчивости и никак не могу справиться с нею".

Мать владыки, Анастасия Семёновна, была дочерью сельского причетника бедного, но благочестивого. Родители очень рано решили выдать её замуж - трудно было прокормить многодетную семью. Жениха ей прочили из духовного сословия, да она и сама хотела выйти замуж за будущего священника. Но не сбылась её мечта, пришлось ей выйти замуж за простого рабочего. Звали его Иоанн Краснопольский.

В слободе Алексеевка был небольшой кирпичный заводик, и он работал на нём - делал кирпичи. Жили они в страшной бедности, самой Анастасии Семёновне пришлось помогать своему мужу, учиться его мастерству и делать кирпичи. Мастерству этому она выучилась отменно, и делала кирпичи не хуже мужчин.



Среди всех этих скорбей и бедствий, она никогда не забывала Господа, надеясь только на Него, и молилась Ему, и просила Его, чтобы дал Он ей сына. Ах, если бы сына! Непременно он стал бы духовным лицом, и она посвятила его Богу. Если уж не суждено ей было стать женой священника, то пусть её сын станет священником.

Однажды она была в своём уездном городе и зашла в собор. Припала она там к иконе Божией Матери, прося Её, Пресвятую Владычицу, даровать ей сына. И вот Бог дал ей сына Дмитрия.

Шли годы. Мальчик рос, а затем пришло время отдавать его в школу. Здесь же в слободе, где Дмитрий родился, он и учился в слободской школе. Учился он прилежно, и окончил школу первым учеником. Повез его отец в город, чтобы определить его в духовное училище, но это было не так просто. В училище учились только дети духовенства, а Дмитрий был сын каменщика, и по всем законам дорога ему туда была закрыта.



Ректор училища, снисходя к тому, что мальчик был внуком причетника, готов был вне штата взять его, но тут возникла другая проблема. Внештатных учеников училище не содержит на государственном обеспечении, а кто будет содержать в городе мальчика из бедной семьи, на какие средства?

По милости Божией для Дмитрия явился благодетель - его учитель по слободской школе, полюбивший Диму за прилежность в учебе. Он усиленно ходатайствовал об определении мальчика в духовное училище, и он же вызвался содержать его за свой счёт. Вот так, с большими трудностями, и стал Дмитрий учиться в духовном училище.

Родители его радовались, что сын их будет духовным. Но у самого мальчика начались большие скорби. Сверстники, учившиеся вместе с ним, сильно обижали его, считая его выходцем не из их круга - называли мужиком, били, не хотели с ним разговаривать.



Оказавшись в таком бесчеловечном окружении, будущий святитель стал больше замыкаться в себе, полностью с головой углубившись в учёбу. Он стал задумчив, неразговорчив, лицо сделалось не по-детски серьёзным, сосредоточенным.

Несмотря на все испытания, после окончания училища, Дмитрий поступает в духовную семинарию в городе Воронеже. Здесь в семинарии он уже содержал себя сам, зарабатывая частными уроками. В 1890 году он закончил духовную семинарию, женился, и в этом же году к необыкновенной радости его матери (отец не дожил до этого дня), его рукополагают в сан дьякона.

И вдруг всего через три года умирает его супруга. Отец Дмитрий усмотрел в этом особый промысел Божий, призывающий его на путь монашеского подвига. В 1893 году он поступает в Киевскую Духовную Академию с целью продолжить своё образование и подготовить себя к монашеству. В 1896 году отец Дмитрий принимает иноческий постриг с именем Митрофан, в честь святителя Митрофана Воронежского.



15 июня 1897 года иеродьякон Митрофан был рукоположен в иеромонаха, а в 1898 году, по окончании курса в Киевской Духовной Академии со степенью кандидата богословия, магистранта, он был назначен инспектором Иркутской Духовной семинарии.

После четырёхлетнего пребывания в Иркутске иеромонах Митрофан переводится в Могилёв, где он возводится в сан архимандрита и назначается ректором местной семинарии.

14 лет в жизни священномученика Митрофана было связано с его пастырскими трудами на Белорусской земле.

25 января 1907 года Высочайше повелено было ему быть епископом Гомельским, викарием Могилёвской епархии.



Перед хиротонией Митрофан просил свою мать привезти ему старинную семейную икону Богородицы «Умиление». Он очень любил эту икону, и каждый день молился перед нею.

Вместе с архипастырскими обязанностями на него была возложена и другая ответственная миссия: его избрали представителем от Русской Православной Церкви в третью Государственную Думу.

С 1907 по 1912 гг. он мужественно отстаивал в стенах Думы интересы Православия, духовных школ, и всех истинных чад Матери Церкви против яростных нападок леворадикальной части депутатов. Например, когда обсуждалась смета Св. Синода, один из членов Думы, представитель левого течения, заявил: «Ни одного гроша народных денег этим кровавым врагам народа, затемняющим народное сознание», «религия - опиум для народа». И владыке приходилось противостоять этому воинственному напору.



3 ноября 1912 года владыка Митрофан был Высочайше утвержден епископом Минским и Туровским. Так же, как и в Гомеле, святитель на новой кафедре горячо отстаивал интересы православной церкви и русского (белорусского) населения края против усилившихся, после революционных событий 1905-1907 гг., католической пропаганды и польского засилья.

Кроме поднятия у населения национально - патриотических чувств, епископ Митрофан уделял большое внимание улучшению церковно-школьного дела в епархии. Владыка сознавал, как важно было для простого русского человека церковное образование в целях укрепления его веры, особенно в то время, как светская школа, дышащая безбожием и нигилизмом, все более и более набирала силу и оттесняла церковные школы.



За это дело святитель взялся рьяно, и даже с некоторой горячностью, которая была простительна, понимая, как важно было для него укрепить в народе святую православную веру.

Для этого он не жалел сил, благодаря своей чрезвычайной работоспособности, постоянно объезжал вверенную ему епархию, посещал даже самые захолустные приходы, которые до него никогда не посещались архиереями.

Всюду он проповедовал, был очень доступен, вникал в нужды любого обратившегося к нему человека, старался помочь. Владыка отличался не показной благотворительностью, видимо, воспоминания о собственной бедственной юности подвигали его на это благое дело. Сохранились воспоминания, что святитель не раз расплачивался за бедных семинаристов, которым только за их бедность грозило увольнение из семинарии.

Владыка твердо держался своего убеждения, что многие пороки искусственно насаждаются в среде русского общества и миссия православной церкви заключается в том, чтобы помочь людям избавится от них, особенно это касалось пьянства. С благословения святителя каждый год в Минске стал проводиться трезвенный крестный ход. Был освящен специальный вагон трезвости, на котором духовенство объезжало города и веси Белорусского края с проповедью против пьянства, раздавая бесплатную литературу.



Сознавая, как важно для каждого верующего человека знание духовной истории своего края, его духовных традиций, местных святых, епископ Митрофан поставил на должную высоту в народе память небесных покровителей епархии: святых святителей Туровских Кирилла и Лаврентия, а также святого мученика младенца Гавриила, убитого иноверцами. Благодаря стараниям владыки, во всех храмах епархии была написана икона Минских святых, где они все собраны вместе, осеняемые Покровом Богоматери.



Затем пришла Первая Мировая война. Одно время и сам город Минск находился в сильной опасности быть захваченным врагом. Но Господь сохранил город и не отдал его в руки иноземцев.

Несмотря на обстоятельства военного времени, епископ Митрофан не прекращал своих поездок по епархии. Всюду он призывал свою паству к терпеливому перенесению невзгод. Для оказания материальной помощи пострадавшим от военных действий святитель привлекал благотворительные государственные организации.

Семьи призванных в ряды армии и беженцы получали благодаря владыки щедрую материальную помощь. Кроме того, святителем из епархиальных источников раздавались различные пособия, устраивались убежища и приюты для беженцев.

Владыка часто выезжал на фронт для воодушевления русских воинов и благословения их на ратные подвиги. Святитель не раз попадал под обстрел, но это не смущало и не останавливало его. Для раненых воинов по его благословению открывались епархиальные лазареты. За особую деятельность по обстоятельствам военного времени владыка Митрофан был 14 мая 1916 года награжден орденом Святого Александра Невского.



11 июля 1916 года последовало Высочайшее повеление о перемещении епископа Митрофана на Астраханскую кафедру.

Продолжение следует... 

[Котик]

Вскоре после своего прибытия в Астрахань, владыка присутствовал на панихиде на могиле еще не прославленного тогда святителя Иосифа, митрополита Астраханского.



В молитвенной задумчивости испрашивал епископ Митрофан благословения на свои архипастырские труды на новом месте служения у молитвенного покровителя земли астраханской - священномученика Иосифа. И святитель Иосиф не остался глух к его просьбе - благословил, укрепил и направил по своим стопам на Голгофский крест, чтобы «положить душу за паству свою».

С первого дня служения, с первой проповеди началось беспримерное горячее служение епископа Митрофана на новом, Богом определенном месте. Владыка поистине горел, пламенел душой к каждому делу. Для него не было вещей маловажных, которые он мог оставить совсем, наоборот, он за все брался с сильной надеждою на скорейшую помощь Божию. Здесь не могло быть и речи об усталости и отдыхе, о которых владыка совершенно забыл и к чему постоянно призывал и других, пытаясь зажечь всех своей неутомимой энергией. По собственным словам святителя, выражавшим его внутреннюю жизненную позицию: «Кто любит свое дело, тот быстр и решителен в своих поступках, он весь в напряжении, кипит, как в огне, и дело горит в его руках».



Епископ Митрофан, по словам всех хорошо знавших его, имел доборе сердце, готовое откликнуться на любую беду, природную память, и, главное, усвоенную доступность, не делавшую различия между чинами и положениями. Владыка не гнушался никаким просителем, особенно из числа духовенства. Будь он самым последним псаломщиком из захолустного селения, архиерей терпеливо выслушивал его, тем более, если человек искал облегчения своей тяги душевной. Владыка, преподав мудрое наставление, старался помочь, чем мог, материально. Все от него уходили обласканы, с надеждой в сердце.

Святитель установил читать в градских церквах акафисты. Это начинание архипастыря привлекло в храмы большое число верующих. Такое умилительное чтение помогало людям избавляться от тягостных дум и впечатлений в столь тяжелое время.



Другим немаловажным делом была и борьба с усиливающимся сектантством. Для этой цели владыка предложил образовать особые кружки ревнителей Православия, наученных истинам веры и полемическим вопросам, которые бы были помощниками пастырям в их пастырско-миссионерском деле.

Но больше всего беспокоило владыку падение нравов, развращение народа. С прискорбием он наблюдал, как открыто попирается святость воскресных и праздничных дней через устройство накануне их разных зрелищ и увеселений.

Владыка чувствовал, к каким страшным последствиям может это привести. Он верил в победу русского оружия в страшной войне, но он уже видел и то, как энергично действуют внутренние враги Отечества, планомерно разрушающие все духовные устои в обществе: «работа их тонкая, неуловимая и постигается только по печальным разрушительным последствиям ея. Естественные последствия военных событий, бедственное положение народа - эти неизбежные испытания внутренние враги не побоялись, не постыдились использовать в своих целях. Они построили на них свою разрушительную работу, распуская различные злонамеренно вымышленные слухи, подозрения и сомнения.

Сначала такие попытки казались ничтожными и даже смешными, хотя люди прозорливые, искушенные опытом и предостерегали от них. Но вот они постепенно начинают расти, шириться, а вместе с тем растет и смущение умов. Замутив общественное сознание и видя безнаказанность, враги уже больше не скрываются, но открыто начинают распространять свою заведомую ложь, искусно опутывая ею доверчивых и малодушных.

Не забудем того, что во главе этого злого дела стоят люди тонкие, искусные, изучившие все способы влияния на толпу. Они ведь определенно ничего не говорят, но всюду сеют подозрения, они видимо стоят за народ и прикрываются высокими лозунгами, но умело подтасовывают события, перетолковывая их и извращая. Нет такого самого высокого положения и имени, которого бы они не очернили и не унизили своими хитрыми злонамеренными инсинуациями. Все и всё ими заподозрено, осмеяно и унижено.

Под влиянием злоречивых слухов теряется вера в людях, падает уважение к самым заслуженным деятелям. У всех опускаются руки, останавливается работа, стране грозит паралич общественных сил. И если такое настроение охватит всю страну, то подумайте, что с ней будет, какая участь её ожидает».

Тревожные предчувствия святителя оправдались в самое ближайшее время. Пастырское послание владыки Митрофана, из которого были приведены эти слова, было опубликовано в январском номере Астраханских Епархиальных Ведомостях, а 25 февраля в России произошли те события, о которых предупреждал своих чад архипастырь. Народ восстал против своего Государя, Помазанника Божия.

А 10 марта городское собрание духовенства обнародовало воззвание к населению Астрахани, в котором приветствовался свершившийся переворот. Епископ Митрофан отказался подписать такое воззвание.

15 августа 1917 года в Москве открылся Поместный Собор Русской Православной Церкви. На Соборе епископ Митрофан возглавил Отдел о Высшем церковном управлении и выступил в пользу восстановления в Русской Церкви патриаршества. Этот вопрос вызвал ожесточенные споры. Тридцать два члена Собора выразили протест. Пока продолжалось обсуждение, власть в стране захватили большевики. Наконец патриаршество было восстановлено, и во многом благодаря усилиям владыки Митрофана.



12 (25) апреля 1918 года Святейший Патриарх Тихон и Священный Синод приняли постановление о награждении епископа Митрофана саном архиепископа.

Тем временем в советской прессе началась кампания против архиепископа Митрофана и Патриарха в защиту епископа Леонтия. Гражданская война тогда приблизилась к Астрахани. В Астраханском кремле разместились штаб армии и революционный совет фронта, под который был реквизирован архиерейский дом. Некоторое время владыке пришлось жить в стенах семинарии в Спасо-Преображенском монастыре.

6 (19) января 1919 года в Астрахань прибыли известные своей жестокостью советские руководители Киров и Атарбеков.





10 марта в Астрахани началось восстание рабочих и солдат, которое было беспощадно подавлено большевиками, при этом были расстреляны приходские советы некоторых церквей. Обеспокоенный этими расстрелами, владыка вслух стал задаваться вопросом: «Что же делать? Этак они уничтожат все духовенство. Как же быть?»



11 мая 1919 года в Знаменском храме состоялось долгожданное прославление священномученика Иосифа, митрополита Астраханского, убитого в 1671 году сподвижниками Степана Разина. Эту канонизацию много лет назад инициировал и продвигал владыка Митрофан, и наконец она состоялась.

А 7 июня 1919 года, в канун праздника Святой Троицы, владыка Митрофан служил всенощную в Троицкой церкви, и после всенощной остановился на ночь у настоятеля, намереваясь служить утром в этом же храме литургию. В первом часу ночи вооруженные красноармейцы арестовали его. Владыка сидел в это время в кабинете настоятеля и делал наброски к проповеди. Сохраняя полное спокойствие, архиепископ надел рясу, скуфью, благословил всех растерянно столпившихся у двери людей и последовал вслед за красноармейцами.

Было множество ходатайств и просьб освободить владыку, но власти этого не желали.

В три часа утра 6 июля 1919 года к камере, где содержался архиепископ Митрофан, подошли комендант ЧК Волков и начальник караула. Комендант вошел в камеру и, толкнув ногой спавшего на койке архиепископа, закричал: «Вставай!» Владыка встал, попытался было надеть рясу, но комендант схватил его за воротник и закричал: «Живее выходи, на том свете обойдешься...». И, цепко схватив его за руку, потащил к двери.

Оказавшись во дворе, Волков быстро зашагал, влача за собой жертву. Архиепископ был в одном белье, босиком; сделав несколько шагов, он споткнулся и упал. Его подняли и быстро довели до закоулка, где производились расстрелы. Там уже стояли трое красноармейцев с винтовками. Увидев их и поняв, зачем его сюда привели, архиепископ Митрофан благословил их по-архиерейски двумя руками, за что Волков ударил его рукоятью револьвера по правой руке и, сейчас же схватив владыку за бороду, с силой нагнул его голову вниз и выстрелил из револьвера в висок. Архиепископ упал.

В тот день еще было несколько десятков казненных. Их должны были погрузить на телеги и отвезти к общей могиле. Протоиерей Димитрий Стефановский договорился с одним из возчиков за деньги доставить тело архиерея в условленное место, пообещав ему произвести погребение до наступления рассвета. Протоиерей Димитрий при захоронении тела владыки снял с себя наперсный крест для архиепископа Митрофана и к его цепочке прикрепил железную коробочку с запиской, где излагались обстоятельства его кончины и погребения.



Вот какие тяжелые годы пришлись на жизнь владыки Митрофана. Годы перелома, войн, революций. Но его вера все победила, не уклонился священномученик от своего креста.

Господи, святыми молитвами священномученика Митрофана помилуй нас!

[Ост-Остерн]

Трижды была в Астрахани у св.мощей святителя Иосифа.

[Ост-Остерн]

Оказывается в Москве строится храм в честь свщмч. протоиерея Василия,прадеда о.Дмитрия Смирнова.

Его память была 1 июля,недавно.
http://www.moseparh.ru/news/text/52560.html

Житие священномученика
http://hramvasilia.ru/zhitie-svyatogo

[Котик]

Спасибо, Лена! Как интересно!

[Котик]

Сегодня некоторые православные празднуют память священноисповедника Василия (Преображенского), епископа Кинешемского.



Многие знают его "Беседы на Евангелие от Марка". Чудесная книга 



А почему только некоторые празднуют? Дело в том, что с 2013 года из наших календарей исключили имена более трех десятков новомучеников. По этому поводу было множество дискуссий (см. Дискуссия о возможности деканонизации новомучеников, Деканонизация: горькая правда и др.). Формально деканонизации никакой не было, а по факту как святых мы этих новомучеников не поминаем. Не мне судить, справедливо или нет вычеркнуты эти имена, но некоторые из них мне дороги. Имя владыки Василия - из них.

Его краткое житие можно прочитать ЗДЕСЬ. И если кто почитает память исповедника епископа Василия Кинешемского, то сегодня, в день его упокоения, самое время вспомнить о нем 

Моли Бога о нас, священномучениче Василие!

[Ев гения]

также  13 августа – память священномученика Вениамина Петроградского



http://www.pravmir.ru/semya-cerkvi-svyashhennomuchenik-veniamin-petrogradskij-3/

в нашем соборе есть икона сщмч. Вениамина

[Котик]

Сегодня празднуется память священномученика Аркадия (Остальского), епископа Бежецкого. Хотелось бы рассказать об этом святом.



Свя­щен­но­му­че­ник Ар­ка­дий (в ми­ру Осталь­ский Ар­ка­дий Иоси­фо­вич) ро­дил­ся в ап­ре­ле 1888 го­да в Жи­то­мир­ской гу­бер­нии в небогатой се­мье свя­щен­ни­ка Иоси­фа Осталь­ско­го.

Обучался в Волынской Духовной Семинарии.



По её окончании в 1910 году был учителем церковно-приходской школы с. Великая Цвиля Новоград-Волынского уезда. В это время он, по настоянию родителей, женился, хотя с юношеских лет мечтал о монашестве и желал жизнь посвятить служению Богу.


 
Служа в Первую мировую войну пол­ко­вым, а после нее - приходским свя­щен­ником, будущий святитель Аркадий прославился своей нестяжательностью и благотворительностью. Новая одежда на нем не задерживалась – шуба перекочевывала на плечи неимущего, а сапоги в дороге бывали обменены на лапти нищего странника.

Известен случай, когда отец Ар­ка­дий от­дал ка­ко­му-то неиму­ще­му брю­ки и остал­ся в ниж­нем бе­лье, а чтобы это­го не бы­ло вид­но, за­шил спе­ре­ди под­ряс­ник, чтобы по­лы не рас­па­хи­ва­лись.



У о. Аркадия не было почти никаких личных вещей и ничего ценного. В его комнате была только самая необходимая мебель. И однажды, вспомнив о ком-то из нуждающихся в материальной помощи, он зашел в комнату матери, Софьи Павловны, и, взглянув на висящий на стене ковер, осторожно спросил:
     — Этот ковер наш?
     — Наш, но не твой, — ответила Софья Павловна, поняв, что он хочет его кому-то отдать.

Отец Ар­ка­дий ча­сто слу­жил и все­гда ис­по­ве­ды­вал. На ис­по­ве­ди он ни­ко­го не то­ро­пил, пред­ла­гая без стес­не­ния на­звать то, что му­ча­ет ду­шу че­ло­ве­ка. Ино­гда ис­по­ведь за­тя­ги­ва­лась до двух ча­сов но­чи.

Господь даровал ему и дар слова. Его проповеди приходили послушать специально. Говорил он кратко, емко, но сказанное доходило до сердец потому, что и исходило от сердца. За проникновенные проповеди прихожане и сами священники между собой называли его «Златоустом». Прихожане очень любили своего батюшку.

Весной 1922 года началось изъятие церковных ценностей из храмов советской России.



В Житомире было получено послание Святейшего Патриарха Тихона относительно изъятия ценностей, в котором предлагалось отдавать только те церковные вещи, которые не имели непосредственного употребления в богослужении. По распоряжению Волынского архиерея о. Аркадий огласил послание в церкви.

Это явилось достаточным поводом для ареста. Священник Аркадий и его отец, священник Иосиф Остальский, были арестованы пря­мо на вы­хо­де из хра­ма, по­сле со­вер­ше­ния Бо­же­ствен­ной Ли­тур­гии. Тол­па мо­ля­щих­ся по­сле­до­ва­ла вме­сте со сво­им пас­ты­рем к зда­нию Ч. К., но сол­да­ты взя­ли вин­тов­ки на­из­го­тов­ку, при­ка­зы­вая всем разой­тись. Од­на­ко лю­ди от­ка­за­лись под­чи­нить­ся, тре­буя от­пу­стить свя­щен­ни­ка. Всех их си­лой уве­ли в под­вал зда­ния Ч К. Весть об аре­сте лю­би­мо­го пас­ты­ря об­ле­те­ла го­род, в тюрь­му ста­ли при­но­сить пе­ре­да­чи в та­ком ко­ли­че­стве, что их хва­та­ло и за­клю­чён­ным, и над­зи­ра­те­лям. Там, в тюрьме, отец будущего святителя, о. Иосиф Остальский, вскоре и умер.

Ба­тюш­ку Аркадия тоже при­го­во­ри­ли к рас­стре­лу. Известно из рассказов очевидцев, что во вре­мя чте­ния при­го­во­ра отец Ар­ка­дий за­снул, и кон­во­и­ры вы­нуж­де­ны бы­ли раз­бу­дить его, чтобы со­об­щить, что он при­го­во­рён к смер­ти.

«Ну что ж, — ска­зал свя­щен­ник, — бла­го­да­рю Бо­га за всё. Для ме­ня смерть — при­об­ре­те­ние».

По­сле су­да вер­ные хри­сти­ане ста­ли хло­по­тать о смяг­че­нии при­го­во­ра, и он был за­ме­нён пя­тью го­да­ми за­клю­че­ния.

По­ка отец Ар­ка­дий на­хо­дил­ся в за­клю­че­нии, его су­пру­га вы­шла за­муж за офи­це­ра Крас­ной ар­мии, по­тре­бо­вав по­сле осво­бож­де­ния ба­тюш­ки из тюрь­мы, чтобы он дал ей раз­вод. Де­тей у них не бы­ло. Так Гос­подь раз­ре­шил от­ца Ар­ка­дия от се­мей­ных уз.

По­сле до­сроч­но­го осво­бож­де­ния в 1925 го­ду ба­тюш­ка по­ехал по­мо­лить­ся в Ди­вев­ский жен­ский мо­на­стырь. В Ди­ве­е­ве его встре­ти­ла бла­жен­ная Ма­рия Ива­нов­на, ко­то­рая вни­ма­тель­но по­гля­де­ла на при­е­хав­ше­го по­мо­лить­ся свя­щен­ни­ка и ска­за­ла ему: «Бу­дешь епи­ско­пом, но из тюрь­мы не вый­дешь». В Са­ров­ской Успен­ской пу­сты­ни он был по­стри­жен в ман­тию с остав­ле­ни­ем то­го же име­ни.

Вер­нув­шись в Жи­то­мир, иеро­мо­нах Ар­ка­дий всё вре­мя стал от­да­вать мо­лит­ве и ас­ке­ти­че­ским по­дви­гам. Пе­ред ним, как ни­ко­гда яс­но, пред­стал смысл и цель хри­сти­ан­ской жиз­ни — в стя­жа­нии Ду­ха Свя­то­го.

На од­ной из от­кры­ток, по­да­рен­ной ду­хов­ной до­че­ри, он на­пи­сал по­же­ла­ние, ко­то­рое в та­кой же сте­пе­ни от­но­сил и к се­бе: «Не тот бла­жен, кто хо­ро­шо на­чи­на­ет, но кто хо­ро­шо кон­ча­ет по­двиг свой. По­се­му по­двиг по­ка­я­ния и борь­бы со стра­стя­ми дол­жен быть по­жиз­нен­ным».

В на­ча­ле 1926 го­да иеро­мо­нах Ар­ка­дий был воз­ве­дён в сан ар­хи­манд­ри­та, а 2 сен­тяб­ря 1926 го­да ар­хи­манд­рит Ар­ка­дий был хи­ро­то­ни­сан во епи­ско­па Лу­бен­ско­го, од­на­ко в на­зна­чен­ной ему епар­хии владыке удалось отслужить только един­ствен­ное бо­го­слу­же­ни­е. Епар­хи­ей управ­лять он так и не смог, по­сколь­ку в ок­тяб­ре был аре­сто­ван и вы­слан в Харь­ков, а в фев­ра­ле 1927 го­да в Ту­ап­се.



Затем епи­скоп Аркадий уехал в Но­во-Афон­ский мо­на­стырь на Кав­каз, жил в го­рах, встре­чал­ся с по­движ­ни­ка­ми, на­се­ляв­ши­ми в то вре­мя про­па­сти и уще­лья Кав­каз­ских хреб­тов. Од­на­ко и здесь по­ло­же­ние бы­ло неспо­кой­ным. Вла­сти с по­мо­щью охот­ни­ков вы­сле­жи­ва­ли по­движ­ни­ков, аре­сто­вы­ва­ли и рас­стре­ли­ва­ли их.

Вновь Вла­ды­ка был аре­сто­ван в ап­ре­ле 1927 го­да и со­слан в Ка­зань. Из этой ссыл­ки он бе­жал в мар­те 1928 го­да и неле­галь­но по­се­лил­ся в Ле­нин­гра­де при по­дво­рье Ки­е­во-Пе­чер­ской Лав­ры. Слу­жил он тай­но.

С 1928 по 1937 го­ды с неболь­шим пе­ре­ры­вом Вла­ды­ка на­хо­дил­ся в за­клю­че­нии на Со­лов­ках. Вот одна из сохранившихся фотографий Соловецких бараков.



Там он был опре­де­лён на са­мую тя­жё­лую ра­бо­ту. Вла­ды­ка и там остался верен себе: он раз­да­вал всё, что по­лу­чал от ду­хов­ных де­тей и ста­рал­ся, чтобы ссыль­ное ду­хо­вен­ство по­мо­га­ло друг дру­гу.

Ла­гер­ное на­чаль­ство ис­ка­ло по­вод, чтобы аре­сто­вать епи­ско­па-по­движ­ни­ка, име­ю­ще­го вы­со­кий ав­то­ри­тет сре­ди за­клю­чён­ных. По­во­дом к это­му ста­ло уча­стие Вла­ды­ки и дру­гих свя­щен­но­слу­жи­те­лей во все­нощ­ной под Бла­го­ве­ще­ние.

Де­ло епи­ско­па Ар­ка­дия бы­ло на­прав­ле­но для рас­смот­ре­ния в трой­ку О. Г. П. У., ко­то­рая при­го­во­ри­ла его к пя­ти го­дам за­клю­че­ния в конц­ла­ге­ре. По­сле при­го­во­ра Вла­ды­ку в ка­че­стве на­ка­за­ния пе­ре­ве­ли на неко­то­рое вре­мя на Се­кир­ную Го­ру, ко­то­рая пред­став­ля­ла со­бой по­до­бие внут­рен­ней Со­ло­вец­кой тюрь­мы с са­мым су­ро­вым ре­жи­мом. Кор­ми­ли там гни­лы­ми про­дук­та­ми, и то в са­мом ма­лом ко­ли­че­стве.



На Се­кир­ной Го­ре бы­ло два «от­де­ле­ния» — верх­нее и ниж­нее. Це­лы­ми дня­ми за­клю­чён­ные «верх­не­го от­де­ле­ния» долж­ны бы­ли си­деть на жёр­доч­ках, не до­ста­вая но­га­ми до по­ла, вплот­ную друг к дру­гу. На ночь раз­ре­ша­лось лечь на го­лом ка­мен­ном по­лу, но укрыть­ся бы­ло нечем. За­клю­чён­ных бы­ло столь­ко, что спать при­хо­ди­лось всю ночь на од­ном бо­ку. Через неко­то­рое вре­мя за­клю­чён­ных пе­ре­во­ди­ли из «верх­не­го» от­де­ле­ния в ниж­нее и то­гда поз­во­ля­ли ра­бо­тать, но ра­бо­ту да­ва­ли са­мую тя­жё­лую.

Из это­го ла­ге­ря Вла­ды­ка вер­нул­ся через де­сять лет — в фев­ра­ле 1937 го­да — со­вер­шен­но се­дым. По­сле осво­бож­де­ния он был на­зна­чен епи­ско­пом Бе­жец­ким, но на­зна­че­ния не при­нял. По­сто­ян­ное про­жи­ва­ние ему бы­ло раз­ре­ше­но в Ка­лу­ге. Там Вла­ды­ка ча­сто ви­дел­ся с ар­хи­епи­ско­пом Ка­луж­ским Ав­гу­сти­ном (Бе­ля­е­вым), с ко­то­рым под­дер­жи­вал дру­же­ские от­но­ше­ния как с че­ло­ве­ком од­но­го с ним по­движ­ни­че­ско­го ду­ха.

В сен­тяб­ре 1937 го­да Н. К. В. Д. аре­сто­вал и ар­хи­епи­ско­па Ав­гу­сти­на, и епи­скопа Ар­ка­дия. По­на­ча­лу его дер­жа­ли в Ка­луж­ской тюрь­ме, а за­тем пе­ре­ве­ли в Бу­тыр­скую тюрь­му в Москве. 17 ок­тяб­ря на­ча­лись до­про­сы. В итоге вла­ды­ку об­ви­ни­ли в контр­ре­во­лю­ци­он­ной де­я­тель­но­сти и приговорили к расстрелу. Ви­нов­ным се­бя Свя­ти­тель не при­знал, и об­ви­не­ний, про­тив него вы­дви­ну­тых, не под­твер­дил.



16 (29) де­каб­ря 1937 го­да Вла­ды­ка был рас­стре­лян на по­ли­гоне Н. К. В. Д. в по­сёл­ке Бу­то­во под Моск­вой и по­гре­бён в об­щей мо­ги­ле.

При­чис­лен к ли­ку свя­тых Но­во­му­че­ни­ков и Ис­по­вед­ни­ков Рос­сий­ских на Юби­лей­ном Ар­хи­ерей­ском Со­бо­ре Рус­ской Пра­во­слав­ной Церк­ви в ав­гу­сте 2000 го­да для об­ще­цер­ков­но­го по­чи­та­ния.



Остались труды владыки Аркадия. Если у кого будет время и желание с ними ознакомиться, можно здесь почитать.

Моли Бога о нас, священномучениче Аркадие!

[Ост-Остерн]

Во многом ,благодаря их подвигам,мученичеству, исповедничеству и молитвам  ,мы сейчас имеем возможность свободно верить,молиться и в церковь ходить.

[Hendel]

Света, спасибо! И за ссылочку спасибо,прочитаю обязательно.

[Ост-Остерн]

Сегодня память свщмч.Фаддея Тверского.

Постоянно ездим из своей в деревни в Москву через Тверь,часто в ожидании транспорта на Москву бываем в городе часа два,а Твери -то и не видим.
Однажды всё-таки решили вещи сдать в камеру хранения и пойти по городу.Зашли в несколько храмов.

Показалась Волга.

И в центре рядом с Волгой на какой-то большой улице находится Вознесенский собор.Его тогда реставрировали.

Зашли в собор,и я увидела раку со св.мощами одного из новомучеников Церкви Русской.Это был свщмч.Фаддей.

Не помню-читала ли я в те времена его житие прежде,чем оказалась в соборе?Но помолившись у святых мощей священномученика почувствовала его великую любовь ,его крепкую веру и благодатную  силу.

Не пишу о житии свщмч.Фаддея  ,его можно найти в интернете,а может и Света Котик сама хочет здесь нам о нём рассказать.Я просто поделилась.