Храм святителя Василия Великого

На главную ‹  Проза ‹  Беседы с духовенством и размышления ‹ Пасхальные разговоры с архимандритом Павлом

Пасхальные разговоры с архимандритом Павлом

За предыдущие четыре года в Псковской епархии отошли ко Господу архимандриты Иоанн (Крестьянкин), Дамаскин (Сахнюк), Лев (Дмитроченко), Павел (Кравец), были и еще потери. Но эти смерти, столь обильные за малый срок бытия, меня немного подкосили. Всех этих батюшек я знала, беседовала, кроме отца Иоанна, на погребении которого Господь сподобил присутствовать. И для меня очень ценны те тексты, которые остались после наших встреч с архимандритами.
В 2007 году удалось побывать на Пасхе и Пасхальной седмице в Дедовическом благочинии, в гостях у благочинного архимандрита Павла. Через два года его не стало, лет отцу Павлу было едва за 60.

Встреча с ним меня потрясла, а пасхальные литургии, поездки по его благочинию дали мне редкое ощущение, которое называют "сладкой православной жизнью", когда переживаешь великое счастье праздника Пасхи и Светлой седмицы, когда ликует сердце и радостно бьется, готовое вырваться из груди. Его благочиние особенное, много молодых священников, которые с молодых лет окормлялись у отца Павла часто, как прихожане, а потом по благословению Владыки принимали сан. У Покровского храма, который отец Павел построил из бывшего кинотеатра, собралась маленькая обителька старых монахинь.

Дедовичское благочиние самое большое в Псковской епархии и состоит из четырех районов - Дедовичского, Порховского, Дновского и Бежаницкого. Благочиние потрясло своими храмами, людьми, батюшками, но немало удивил нас и сам отец Благочинный. Крупный, большой, легкий на ногу, простой, широкий, в общем, архимандрит.
Как описать монаха, который с утра до вечера колесит по дорогам благочиния, где встают храмы, открываются приходы, тянутся к батюшке Павлу труждающиеся и обремененные, и для всех было место в сердце архимандрита. Он им всем: и духовенству, и пастве был отцом. Вроде нельзя величать монашеское дело в Церкви, но как умолчать о наших православных подвижниках в сегодняшней России? У нас ведь не только воруют и богатеют, пьют и живут на помойках, у нас молятся, строят церкви и вытаскивают из адовых бездн погибающий русский народ. И это делает наша Святая Церковь.
Мы встречались со священниками благочиния, с прихожанами, и оказывалось, что судьбы многих устраивались по благословению отца Павла. Это пасхальное паломничество оставило впечатление радостной яркости: священнических риз, удивительной красоты образов Богородицы, которыми полон Покровский храм в Дедовичах, блистания на солнце капель воды с кропила, народом. Пока я не могу представить благочиние без отца Павла. Упокой, Господь, его душу в Царстве Небесном, обителях Твоих.

Одна из его верных помощниц раба Божия Татиана сказала мне тогда простую истину: "Мы читаем книжки святых отцов и это хорошо, но наш батюшка, отец Павел, непростой батюшка, надо нам его слушать, он такое говорит, что больше и сказать нечего - как раз для тебя. А этого нигде не прочитаешь". Действительно, без учителей Церкви нам не обойтись в нашей вере, но стоит прислушиваться и к словам тех батюшек, кто рядом с нами. Вот мы и приставали к отцу Павлу с вопросами, спрашивали без передышки, пока знакомились с благочинием, и архимандрит Павел терпеливо отвечал нам, иногда с юмором.
р.Б. Наталья

- Отец Павел, что такое "Благочинный"?

- А я сам не знаю, что такое. Когда просил у Владыки удостоверение благочинного, Владыка пошутил: "Ты вот хотел пол-епархии, а теперь еще и документ хочешь". И ничего мне не дал. Поэтому я и не знаю, кто я такой.

- Благочинный может приказывать священникам или все-таки священник хозяин своего прихода?

- Я и в безбожное время всегда был хозяином прихода, а в теперешнее, когда пройден этот путь, могу определенно сказать: демократии в Церкви нет и не должно быть. На колхозных собраниях могут что-то решать люди, а в Церкви решает Архиерей, Архиерею подчиняется благочинный, к благочинному должны прислушиваться батюшки, и сами, по своему усмотрению, помолившись, и испросив у Господа помощи - решать тот или иной вопрос, если в этом есть необходимость. А если будут батюшки спрашивать совета у прихода, то такого могут насоветовать, что сразу и не выберешься, никакие лестницы не построишь, чтобы выбраться.

- Вы сами принимаете решения в своем благочинии?

- Появляется мысль, возникает и путь решения проблемы, но иногда думаешь, а вдруг от лукавого? А для чего над нами Владыка поставлен? Звоню Владыке или приезжаю, наглядно выставлю дело, которое, как правило, касается храмового строительства или ремонта, и как Владыка благословит, так и считаю, что это от Бога благословение. В Церкви все хорошо и правильно устроено: кто на какое дело поставлен, и кто на что учился, тот тем и занимается.

- Батюшка, мы заметили, что ваш дом очень хлебосолен, вот на этой Пасхальной седмице за стол садились до сорока человек и в обед, и после вечерни, а еда у вас все не кончается?

- У меня девять коров, хорошие-плохие, но их девять, коровы дают телят, некоторые телята в поросят превратились, а некоторые добрые прихожане в благодетелей превратились, а лично мне ничего не надо. Но они знают, что мои старые монашки все равно кушать хотят, а мы возле монашек кушаем. Вот еда и не кончается.

- Отец архимандрит, Ваши батюшки на приходах какие-то особенные, тишайшие, покорливые?

- А у них другого варианта нет.

- В храмах Вашего благочиния видно, как особенно почитается Божия Матерь, в каждом храме есть икона "Скоропослушница" , построены новые храмы во имя Её образов "Споручница грешных", "Всецарица", в Покровском храме у Вас множество образов Божией Матери, прекрасных образов, в прекрасных ризах, почему?

- Я и сам не очень понимал, почему так люблю Божию Матерь, и Божия Матерь для меня - всё. Однажды мы приехали с мамой в Пюхтицкий монастырь, я пошел в алтарь, потом выйти на хоры и слушать, как поют монашки, потому что для меня пение монашек - это утеха жизни. Подбегает ко мне матушка Панкратия и говорит: "С Вашей мамой плохо". Я бегу вниз, а мама плачет, слезы градом, говорит мне: "Все хорошо, успокойся". Кончилась служба, и она мне сказала, что наконец-то увидела Божию Матерь, которую за две недели до родов, когда мне родиться, ей явилась.

Мама вышла во двор, ночью, ярко светила луна и она увидела от неба до земли - Божия Матерь. Это было очень ярко и необычайно красиво, она в каком-то оцепенении стояла, но первым делом себя ущипнула, все было наяву. Позвала свою маму, но, когда вышла моя бабушка, та увидела, что все уже расплывается, как радуги по небу. И вот мама всю жизнь искала этот лик, и увидела его в Пюхтицком монастыре в образе Божией Матери Иверской, именно с тем выражением, которое она запомнила на всю свою жизнь. Возможно, это было какое-то благословение Божией Матери на мое рождение, поэтому я особенно люблю Богородицу и служу в храме в ее честь.

- Батюшка, сейчас в Церкви существует проблема причастия: часто ли причащаться надо или только в посту и праздники великие, как готовиться?

- Не должно быть шаблона. Надо смотреть на состояние человека, по его любви, по его духовной потребности, но в этом смысле священнику надо брать под строгий надзор состояние духовной прелести. Если человек причащается, как кобыла на водопой бежит, без чувств и без ничего, так и баба к Чаше. Надо осторожнее в таком случае и реже подходить к Чаше. А если это наши "божьи одуванчики", старенькие бабушки, у которых ничего нет, кроме радости причастия, их ограничивать грешно. Вот причастилась она в Великий четверг, и в Благовещение захотела, и на Пасхальном Богослужении и на Светлой седмице - что тут сказать? Нельзя запретить. Не должно быть жандармского подхода, а должна быть любовь пастыря, но внимательно надо присматриваться, чтобы причастие не превратилось из спасения в прелесть. Сколько бывает случаев, когда приходит раба Божия и плачет: "Батюшка, внутри горит, я так хочу причаститься, но вот оскоромилась". Ну, неужели я ее не допущу к Чаше?

- А если правило ко Святому Причащению не вычитано, прощаете?

- У нас правило читается в храме, вечером три канона читаются, а утром перед Часами читается Последование. Каждый праздник и каждое воскресение у нас обязательно перед Божественной Литургией молебен с акафистом, а часто и с водосвятием, потом начинается исповедь, Часы - вся молитвенная подготовка у нас в храме проходит.

- Вы облегчаете жизнь своих прихожан, в церкви легче молиться и готовиться к причастию?

- Наши прихожане из своих деревень пешком идут к нам или на автобусе едут, и за то, что они старенькие, наработавшись за свою жизнь идут к нам в церковь, можно вменить им и всенощную, и все правила и целую Псалтирь еще. А мы тут стоим, как жандармы: разрешать - не разрешать.

- Как, отец Павел, Вы относитесь к женщинам в церкви в брюках, это не такая уж пустяковая проблема, учитывая популярность этого вида одежды у женщин?

- Лично я ненавижу баб в штанах, но в христианстве нет слова "ненавижу", оно должно быть заменено на "люблю", а любить женщин в брюках я не могу. Значит, я должен работать над собой, чтобы делать какое-то снисхождение этим людям, которые ходят в церковь в штанах. Я не могу вывесить, как один игумен в Краснодарском крае, объявление на дверях храма: "Бабы, которые ходят в штанах, будут болеть. Девки, которые ходят в штанах, будут рожать уродов и болеть женскими болезнями", так и написано. Я так не могу. Но иногда я говорю, есть батюшка святой жизни где-то в Краснодарском крае, он вот так говорит: "А я за вас переживаю". Патриарх наш с большой любовью относится к пастве и просит делать нас к этому "брючному" явлению в Церкви снисхождение. Настоящий верующий человек сам поймет, а если человек на пути к Богу, ну что ж, по пути к Богу пусть пока идет в штанах, а придет к Богу, сама снимет брюки. Но я считаю, что женщины, которые имеют какое-то послушание в храме, ни в коем случае не должны там быть в брюках, это необходимая дисциплина в храме, и это нужно требовать.

- Батюшка, зачем храм в селе, где нет населения?

- А я вам объясню: один нищий насобирал кусков, объелся и говорит: "не нужны они мне", кинул в лужу и пошел дальше, потом снова есть захотел, вернулся, и куски эти достал из лужи и говорит: "этот вкусный не замоченный в луже и этот вкусный", все кусочки выбрал и съел. Так и у нас в России: в какое-то время пренебрегли из-за отсутствия населения, но наступит время, народ придет, вспомнив, что храм - это святыня, намоленная история. Поэтому наш долг храмы восстанавливать и хранить. Есть еще у нас в России крестьяне - христиане. Кто остался христианином, у того и в деревне сильное хозяйство, сыты и счастливы люди. Вид у таких людей совершенно другой: кусок хлеба у них заработанный трудом с любовью, а такой хлеб целителен для человека. Он особый имеет вкус.

Архимандрит Павел о себе

Украина, где я родился, в основной массе - это обрядность, а люди верующие в России - это стержень, это вера. На моем первом приходе в Белой даже не святили яйца, не приносили в храм, я сам покрасил и посвятил яички, и люди с удовольствием их разобрали. С тех пор я к каждой Пасхе сам готовлю крашеные яйца, чтобы раздавать их людям. Даем по два яйца: одним разговеюсь, а другое на Божничку положу - как здесь говорят. Я не могу объяснить, почему мое сердце пристало к этой земле: к Дедовичам, к Полоному.

Моя мама - украинка, папа имел знатное дворянское происхождение из Модзалевских. У нас в доме мама говорила на украинском, а папа - на русском. Я с детства привык к этому, жили мы в Винницкой области, но люблю Россию, и наш мрачный скобарь, со своей прямотой и простотой, у которого на роже все написано, мне милее. Я ходил в церковь в 14-15 лет, в самый разгар хрущевской атаки на Церковь, и сами верующие люди докладывали моим родителям о том, что я хожу в церковь. А папа мой не веровал тогда, он был против, и мне сильно доставалось. Мое духовное устроение и физиологическое происходило в то время, когда Церковь была в жутком состоянии. Я видел батюшек, которые из-за семьи, чтобы не пустить ее по миру, вынуждены были кривить душой, капитулировать, идти на уступки безбожникам и прочее.

А у меня было такое внутреннее пламя всего себя отдать, а семья, я понимал, мне будет в этом мешать. Надо было уйти из дома и ушел. Поступил в Технологический институт в Одессе, у нас было много девушек в институте, хорошие девушки. Но помимо всего, я ощущал невидимую руку Божью, и Господь меня не допустил на обычный путь, которым проходит большинство молодых людей, знакомясь с девушками.
Как священник я знаю все о жизни мирянина, но теоретически, я не знаю этого греха отношений между мужчиной и женщиной, семейных отношений, и в этом не моя заслуга. Господь хранил меня. Мое внутреннее устроение совершилось только с помощью Божией. Многие верующие молодые сейчас приходят и спрашивают, что лучше: монашество или брачная жизнь, тогда я вспоминаю нашего митрополита Иоанна (Разумова), который говорил, что этот вопрос должен решаться изнутри самим человеком, и когда сам для себя он решит безповоротно, только тогда его может благословлять духовный отец. Много искалеченных судеб из-за того, что некоторые старцы благословляют брачную жизнь тем, кто на нее не способен, благословляют монашескую жизнь тем, кто родился для семейной жизни, получается духовное увечье. Поэтому сам человек должен себя испытывать и определиться в своем выборе.

"Грех, что молодого священника, что простого прихожанина нам надо покрывать только любовью".

В нашем большом благочинии большая половина батюшек вышла или из Белой, или из Дедович. Отец Борис - это наш в Бежаницах, там же в Бежаницком районе в Плесах - наш батюшка отец Владимир. Отец Сергий в Добрывичах - наш, через нас пришел в Церковь. Отец Всеволод - наш. Отец игумен Алексий со Ставрополья, он приехал ко мне, его привезла наша схимница матушка Антония. В Дновском районе отец Владимир - наш. Есть село Гористо с удивительным приходом, где служит отец Сергий, он тоже наш, диакона получил у нас, потом стал иереем и был назначен в Гористо. В крепости Порхова в Никольском храме служит батюшка отец Сергий - это наш, я его из Белоруссии привез, он у нас был на послушании, диаконом был, теперь священник и служит в Порхове. В Подоклинье отец Александр приехал с Киргизии, был у нас псаломщиком, чтецом, да так и остался, стал священником. Мне моих всех батюшек не сосчитать.

Я был тоже молодым священником, в 21 год стал диаконом, в 23 года - иеромонахом. Старые батюшки, когда говорят, что молодые неопытны, правы. Сухие науки, которые мы сдаем в семинариях и академиях - мертвы. Наука без практики мертва. Если кто-то мне скажет: "Спасибо, отец Павел, научил!" То только потому, что Царство Небесное тем бабулькам, которые даже не умели расписаться, но именно они мои учительницы. Помню еще тех стареньких монахинь, которых вышвыривали из монастырей, они жили в миру в голоде и холоде пренебрежения, но они были носителями такого сильного православного духа, что были профессорами для нас. Пасторская совесть не должна позволять нам судить молодых священников: молодой в подряснике или в рясе у престола Божия - это наша радость. Господь совершит свой естественный отбор, ведь среди моих ставленников несколько человек ушли неизвестно куда, и ничего о них не слышно. Господь сам решит и отсеет тех, кто ничего не хочет понимать. А грех, что молодого священника, что обычного прихожанина нам надо покрывать только любовью.

Во время моего пребывания в Белой была некоторая опасность: я был молодым иеромонахом. Покойный архиепископ Павел (Голышев), зная мою любовь к общению, предупредил меня о том, что младостарчество - это бич Русской Православной Церкви, что младостарчество - гибель для самого священника. Младостарчество - это явление в Церкви, когда молодой священник, который не научился справляться с самим собой, даже элементарно не изучив себя, берет на себя такое великое дело, как духовное руководство людьми. Когда меня просили стать моими духовными чадами, я всем отвечал: "Простите меня, но я бездетный, и думаю, кто бы меня взял в духовные чада".

"Моим образованием были добрые русские православные люди".

Когда спросили Святейшего Патриарха Пимена о его образовании, он ответил, что учился у Святых отцов. Если бы у меня спросили о моем образовании, то я искренне могу сказать: моим образованием были добрые русские православные люди. Руководство было действительно удивительным: я ездил в Елгаву к старцу архимандриту Тавриону. Это был удивительный старец, прошедший много тюрем и лагерей, он был для меня образцом торжественного служения Божественной Литургии. Не все можно было бы у него взять, но это было что-то необыкновенное. За его Божественной Литургией по спине бегали мурашки.

Атмосфера православного прихода в России вековечна. Она всегда одна и та же - православная. Ну, а испытания жизни - или Голгофа, или Фавор. Точно все так: вот сегодня "осанна", а завтра - "распни". Так и распинаются наши приходы, или кричат им "осанна". Ничуть не удивлюсь, если пройдут эти два года, и при новом Президенте что-то у нас изменится не в лучшую сторону. Какая-то закономерность у нас на России: русский народ, к сожалению, тот кролик, которого испытывают на всеобщей мировой арене и показывают, как нельзя жить, и что нельзя делать. Мне было счастье, а счастье состояние все-таки вечное, жизнь свела меня с удивительным человеком архиепископом Павлом (Голышевым), сыном русских дворян. Архиепископ жил со своими родителями в эмиграции, и, закрывая глаза умирающему отцу, он услышал слова: "Сын, вернись в Россию".

И его сердце всегда было там, будучи уже в сане иеромонаха, он один из первых после войны вернулся в Россию и, конечно, понес нелегкие испытания: был он и в Троице-Сергиевой Лавре, и в Ленинградской Духовной Академии, и на приходе в Димитриевской церкви Пскова. Затем его назначили в Новосибирск Архиепископом, а я в это время служил там в армии - убежал в самоволку, чтобы вместе со всеми встретить Владыку. Это был незабываемый день: Владыка подъезжает к Собору, жуткий вихрь ломает деревья, звонить в колокола не могут, срываются двери на колокольне. Собор полон народу и все говорят: это знамение, это будет какой-то переворот в нашей жизни.

Я в тот же день познакомился с Владыкой и, будучи солдатом, принял постриг в рясофор, 1 января был уже иеродиаконом, келейником у Владыки, его секретарем. Владыка был очень ревностным в то жуткое безбожное время. Для меня это было великим счастьем. Когда Владыка ездил к своим родственникам, а у него было два брата в Париже, зная ту жизнь, по возвращении он говорил: "Как счастлив русский человек, который не знает, как он плохо живет". Владыка уехал окончательно во Францию, будучи очень больным, загнанный безбожниками, перед смертью он служил в округе БЕНИЛЮКСа, без титула, и писал мне и уже говорил другое: "Россия счастлива, там живет дух милосердия. Здесь - дух бизнеса. и никто не знает, что такое милосердие, как можно что-то сделать ради Христа. Я нанимаю женщину, которая убирает у меня в покоях, я нанимаю женщину, которая приносит мне обед, здесь все за деньги". Вот этот дух "все за деньги" после того, как одна за другой умирают мироносицы в наших храмах, захлестывает теперь Россию и наши храмы. Вот этот дух денег.

Владыка Павел, мой духовный отец, уезжая за границу, препоручил меня не удаляться от отца Иоанна (Крестьянкина), который при моем пребывании в Псково-Печерском монастыре был соседом по келье. Я поступал очень плохо, будучи его соседом: окно моей прихожей выходило в коридор, а в коридоре батюшка встречался и беседовал со своими духовными чадами. Я приоткрывал форточку, садился на диванчике и ежедневно прослушивал беседы духовных чад со своим старцем. Много было раз, когда какая-нибудь женщина рассказывает свое горе, она в тупике и просит у батюшки совета, как поступить. А надо сказать, что батюшка Иоанн был удивительный старец, он не был духовным диктатором, он выслушивал людей, спрашивал их мнение, а потом конкретно благословлял. Пока он с ними беседовал, я думал, что благословит батюшка. Вот я бы, например, благословил так. Часто мое предположение совпадало с батюшкиным благословением, иногда - не совпадало. Но это была академия своего рода, батюшка умер, и я так и не успел ему покаяться, что я целый год подслушивал его беседы. Отца Иоанна я очень любил.

"Что главное в жизни священника? Самое главное - Литургия".

Если мы не прочувствуем на себе, на своем сердце, что Божественная Литургия - это соприкосновение Неба с землей, мы останемся постными, жесткими, деревянными администраторами. Наверное, наши православные люди, стоящие на литургии, еще не полностью просвещены, мы еще все немного оглашенные, поэтому иногда мне приходится после пения "Верую!" напомнить, что мы вступаем в самые святые минуты Божественной Литургии, призвать прихожан к особому чувству.
Пасхальная ночь была для меня немного сложной: я был совершенно без голоса, но на литургии я всегда стараюсь подчеркнуть ее важнейшие святые минуты, напомнить, что Божественная Литургия - продолжение Божественной Тайной вечери, и уже не для апостолов Своих учеников, а для нас, грешных, Господь посылает эту благодать, эти минуты Божественной Литургии.

В общении с народом самое главное, я считаю, священник не должен выставлять себя чем-то особенным, вождем каким-то, и если хочет он обличить людей в неправоте, он должен и себя поставить в народ и начать с того, что сам грешный, и вы - грешные, и все мы - грешные люди. А должны мы быть христианами, благочестивыми людьми - такой подход люди легче понимают и воспринимают, чем обличения и осуждения с амвона. Принимать исповедь надо без высокомерия, не снисходя до кающегося, а так, чтобы слеза священника упала на раскаявшееся сердце. Священник не должен отчитывать кающегося человека, а покрывать его грех своею любовью.

В Светлую среду за литургией в Покровском храме Дедович служили молебен образу Божией Матери Касперовской. Икона лежала на аналое, и отец настоятель Павел сказал: "Божия Матерь строит из своих образов ограждение духовное по всей России. На юге крушили монастыри и храмы, вырывали из души человека самое главное, самую неоцененную ценность - веру, истинную православную веру. Юг России, Одесса, побережье Черного моря Божия Матерь явила свою икону Касперовскую, из деревни Касперовка, что рядом с Одессой. Икона была принесена в сам город Одессу, в Кафедральный собор, и я свидетель тому, когда люди впадали в уныние, в отчаяние в это жуткое хрущевское лихолетье, атеистической опустошающей борьбы с Церковью и верой, приходили к иконе Касперовской и утешались. Я тогда был студентом Одесского технологического института и видел много молодых людей парней и девушек, которые бежали к Божией Матери Касперовская, роняли там слезы и просили: "Божия Матерь, укрепи, потому что теряю то, без чего жизнь делается безсмысленной".

И вот по пятницам, каждую неделю в пять часов утра, пока еще атеистические силы спали, еженедельно собирался собор, полный народу, служили иконе Божией Матери Касперовской акафист с водосвятием. У этой иконы нет своего акафиста, поэтому служили Акафист Покрову Божией Матери и пели тропарь Покровской Божией Матери: "Радуйся, радосте наша, покрый нас от всякого зла честным Твоим омофором" - это громогласное пение всего собора, которое часто возглавлял сам, ныне покойный, митрополит Борис, вселяло веру в то, что наша вера православная не погибнет, потому что Божия Матерь покроет нас от этих злых сил. И когда один добрый человек привез лично мне икону Божией Матери Касперовская, которая является копией чудотворной иконы, я в этом усмотрел Промысл Божий: и в нашем Покровском храме, и в нашей святой обители - Божия Матерь покроет нас от всякого зла".

Раб Божий Алексий, когда мы сидели у отца архимандрита за пасхальным столом, сказал об отце Павле: "Меня мама привезла мальчиком в Белую. Я благодарен Богу, что встретил в своей жизни отца Павла, он меня воспитал, он меня научил жить, он мне - отец. Кличка у меня была в школе - "попенок", что меня нисколько не оскорбляло, ни у кого не было такого отца, пусть и названного. Мы и жили в Поповской улочке. Устав знаю, все знаю, благодаря отцу Павлу, хотя он много претерпел, даже по моей глупости детской. Побольше бы таких священников, как он".