На главную ‹ Проза ‹ Мария Михайлова ‹ "Ночлежка"

"Ночлежка"

"Было время, и я ночевал на чердаках и в подвалах..."
Юрий Шевчук

- Господи! Что ждет их впереди?
- Труд, болезнь и смерть.
- А что такое болезнь и смерть?
- Неизбежное следствие греха.
- Вот мы бессмертны…
- Все бессмертны, и они тоже, а болезнь – это искупление греха, смерть же – начало новой жизни. Мне самому когда-то придется умереть и воскреснуть, чтобы доказать им, что смерть - это не конец.
- Тяжело им придется без Тебя.
- Я всегда буду с ними. В каждом добром движении души, в лучах заката и рассвета, в горе и в радости.
- Неужели они, и правда, уйдут этот мрак и холод? Я не знаю, что такое смерть. Я не умирал. Но, мне кажется, что это страшно. Там, куда они уходят, властвует Сатанаил. Он лютый и невозмутимый. Господи! Вернём их, пока не поздно?
- Пойми, Михаил, даже если я верну их обратно в Эдем, они не смогут здесь жить и всё равно уйдут …
- Почему?
- Потому что теперь они знают, что должны пройти этот путь до конца и вернуться ко мне сами, своей волей. Они вышли на тропу войны. Войны с грехом, с темным силами, с несправедливостью и страданием. И должны победить. А бороться им поможешь именно ты.
- Я? Но как?
- Ты покажешь им, что есть истина и свет. Но запомни, теперь человек не тот, что был прежде. Злоба, зависть и месть гнездятся в его сердце. Твой путь будет трудным, но не бойся, я всегда буду рядом. А когда ты найдешь того, кто сможет заменить тебя на Земле, то вернешься обратно. Иди к ним, стражник мой! И да не убудет в их сердцах Вера, Надежда и Любовь…

I

Мороз украсил стёкла маленькой ночлежки на Береговой необыкновенными узорами, которые сверкали от лучей утреннего солнца. В одной из комнат у окна стоял старик. На его обнаженной груди под рваным тулупом висел деревянный крестик.
- Благодать, красота, Божье творение, - проговорил старик беззубым ртом.
На койке рядом лежал мужичок лет сорока в тельняшке с огромным шрамом на лысине. Он приоткрыл глаза, посмотрел на старика и ухмыльнулся.
- Чё ж красивого, отец, ни хрена ж не видно! Все стекла инеем облепило…
- Перышко, елочка, а вот…снежинка,- говорил старик, осторожно трогая резаными пальцами стекло.
- Всего лишь…мм…кристаллизация воды…обычный физический процесс превращения конденсата в лед …мм…дендриты – древовидная форма кристаллов и трихиты – волокнистая форма…, - затараторил худощавый мужчина. Он лежал на кровати возле умывальника и вертел в руках старенький кубик Рубика.
- Хм, Профессор, всё-то ты знаешь! Ног нет, зато башка какая! – сказал насмешливо мужичок в тельняшке.
- В основе всех физических процессов - замысел божий, - продолжал старик задумчиво.
- А большого взрыва не хотите?! – смеясь, спросил Профессор.
- Пойми ты, я не отрицаю законы физики, теорию большого взрыва и даже происхождение человека от обезьяны…,- ответил старик.
- Даже так! - удивленно воскликнул Профессор. - Хорошо, что Вы не отрицаете происхождение человека от обезьяны, потому что, глядя на Лешего, не скажешь, что изначально это был разумный вид, - иронизировал он, глядя на мужичка с лысиной.
- Ты кого обезьяной назвал, собака! – со злостью вскричал Леший и приподнялся на кровати.
- Да ладно, не кипятись…ученые уже предполагают, что свинья больше подходит на роль прародителя, ха-ха,- продолжал с издевкой Профессор.
- Сам такой, – сказал Леший сквозь зубы и лег снова, отвернувшись к стене.
- Вот Леший! Чем он от обезьяны отличается или от свиньи? Лысый и вонючий! – обратился Профессор к старику.
- На себя посмотри, скот несчастный! – крикнул Леший.
- Что ты набросился на него? – отозвалась Тамара, полная женщина с проседью.
- А он на весь белый свет обозленный,- ответил Леший.
- Потому что без веры живет, - сказал старик.
- Я верю в науку,- ответил Профессор и печально добавил,- .…верил.
- Ага, думал, докторскую защитит и все в институте сразу зауважают профессора…с фамилией Дураков, прости Господи! – засмеялся Леший, - Жену надо было караулить, чтоб не гуляла и дочку дубасить, чтоб не пила.
- Да теперь-то уж что говорить … - ответил Профессор и вздохнул.
- Как же ты оказался на улице? – спросил его старик.
- Да, Леший прав. Я не защитил докторскую. В тот день пришел домой в таком состоянии, что жить не хотелось. И вдруг в одночасье понял, что одинок, что вокруг никого…собрался и ушел, куда глаза глядят.
- Уныние…- сказал старик,- А почему не поговорил с близкими?
- Дочь была невменяема – алкоголь сделал свое дело,- ответил Профессор, - а жена ушла … к соседу Ваське.
- А сейчас, что с дочкой? - спросил Леший.
- Не знаю, мы не видимся уже три года. Как-то я встретил дворника, что в нашем дворе убирал. Он сказал так: жена от рака скоропостижно умерла год назад – Васька хоронил, а дочку черные риелторы вывезли в область. Может, ее и в живых уже нет…а ведь ей сегодня день рожденья…, - ответил Профессор и опустил глаза.
- Да…известная история с риелторами…, - печально сказала Тамара.
- А меня собственная жена вокруг пальца обвела! – перебил ее Леший,- После отсидки вышел – в никуда! Выписала, стерва…Пришлось на улице располагаться. Но ничего! И не в таких условиях русский народ выживал! Я помыкался-помыкался, да и соорудил себе палатку на берегу. Там у меня все есть. А морозы вот, тут пережидаю. Так и живу, - достал он из-под матраса маленькую бутылку, отхлебнул и поморщился, - И меня всё устраивает!
- Не может такая жизнь устраивать, - сказал старик и посмотрел на стекло, которое плакало каплями растаявшего льда, - по заповедям Божьим жить не хотел – вот и получил…теперь, конечно, смиряйся.
- Ой, отец, о чём ты говоришь. Заповеди…да плевали все на эти заповеди: кругом воруют и убивают! - сказала Тамара с возмущением. - Жизнь нынче такая, что ужас! И ничего тут не поделаешь.
- Можно изменить мир, и начать нужно прежде всего с самого себя, со своей греховности, - ответил старик.
- А мы-то, собственно, в чем грешные? Живем по закону,- продолжала Тамара, - Те, кто нас крова лишил – настоящие преступники!
- А вы сами в том, что потеряли кров, разве не виноваты? – сказал ей старик. - Зная твою историю, могу сказать одно: В Библии написано: мать ответит перед Богом за то, как она детей воспитала. И не греши на других, не надо.
Тамара опустила глаза.
- Каждый из вас где-то оступился, и в глубине души знает, где…Вот ты, Алексей, - обращаясь к Лешему, сказал старик,- что мешало тебе в детском доме учиться? А-а…воровать проще оказалось? В бездну опуститься легче, чем в гору подняться.
Леший отвернулся и закурил.
- А ты, Виталий, - обратился старик к Профессору,- разве ты не видел, что теряешь близких людей? И ради чего? Ради гордыни – корня всех грехов! Все грешные, все!
- Признаю я себя грешником или нет…все равно это ничего уже не изменит… - ответил Профессор.
- Еще раз говорю, потому что без веры живешь! А ты поверь, поверь…и увидишь, тебе воздастся! – ответил старик.
Его волосы светились от солнечных лучей и, казалось, голова его сияла. Обитатели ночлежки с удивлением посмотрели на него.
- Ма..ма.. - простонал детский голос.
Старик зашептал что- то и перекрестился.
- Помолись, помолись…может легче будет пацану-то…вот кому совсем плохо. Всю ночь стонал и мать звал. А мать, поди, выгнала его из дому или бухает – не до него,- сказал Леший и посмотрел на мальчишку, который спал на кровати рядом.
- Да, Леший, это ты точно говоришь…- поддержала его Тамара,- по телевизору их столько, помню, показывали, этих горе-матерей. Я вот одну запомнила, которая свое дитя на морозе бросила, а когда нашли ребеночка, поздно уже было… замерз и умер,- она отжала мокрую тряпку и положила ее на лоб мальчику, - показывают ее значит, в каком-то притоне, а она до сих пор не протрезвела – жалко, говорит, сыночка…да где же ты была, тварь такая, когда он на морозе в снегу умирал?! Фу! Даже противно.
- Да чё там, по телеку! Я его не смотрю уже сто лет, зато в жизни таких с десяток своими собственными глазами видал, - сказал Леший и нервно затушил окурок о спинку кровати.
- Я над своими детьми тряслась! Раз, помню, Вовке еще годика не было, в мороз пошли до церкви, казалось, рядом с домом, не далеко…быстро туда-обратно. Да не тут – то было. Домой вернулись, смотрю, а у Вовки моего щечки красные, неделю, вторую…да что ж такое, думаю, диатез - не похоже, щечки твердые…я ко врачу…он говорит – отморожение…Царица Небесная! Я так перепугалась тогда, два месяца сыночку щеки облепиховым маслом мазала, сама масло делала. А как вырос сынок – никакой благодарности, да и свою жизнь - под откос.
- Господи Иисусе Христе, помилуй нас, - шептал старик у окна, крестясь.
- А что он там, напортачил чё? Сын-то твой? – продолжал Леший, натягивая потрепанный свитер.
- Да я же в прошлом предприниматель, причем дела в гору шли…у меня своё кафе было, «У Тамары», может знаешь…
- Это твое заведеньице?! – удивился Леший,- ну спасибо, матушка, частенько в твоих помойных баках и рыбку красненькую, и даже икорочку находил – лучшее кормовое место для бомжей в городе! Нахаваюсь от пуза, и думаю, хорошо, что кафе на моей территории.
- А я с лета там никто…- вытирая слезы, произнесла женщина.
- Сынок помог, что ли, в бомжихи переквалифицироваться? - с усмешкой спросил Леший.
- Связался с бандитами местными, дурачок. Решил в крутого поиграть. А они его, как там у них говорится, «на бабки поставили». Давай, говорят, пусть мамаша твоя кафе на нашего главного переписывает, иначе грохнем. Шантажировать стали, преследовать. Деваться некуда было, пришлось и кафе, и квартиру,- все отдать. А они, сволочи, ещё и подставили сыночка моего. Сидит теперь, голубчик, до суда в тюрьме…убийство вешают.
- А кого он убил? – спросил Леший.
- Да мой Вовка никого не убивал! Подставили его, подставили! – начала было оправдываться Тамара.
- Ну да…- отозвался Леший, - а сколько сыну лет?
- Двадцать четыре…молодой ещё. У него жена есть, ребёночек. Она как узнала, что с ним случилось, так сразу в Молдавию уехала к матери. А я думаю потом, ну и правильно, где ей тут жить-то, мы теперь, как говорится, из князей в грязи. Я-то ладно и в ночлежке зиму переживу, а ей с грудничком каково? Пусть к маме…там все же лучше. Вовка говорит, что она ему пишет, не забывает, к себе зовет, даже меня готова приютить. Вот девка хорошая. А я ведь сначала против нее была. Молдаване, думаю, те же цыгане. Зачем, говорю Вовке, она тебе сдалась? Ни кола - ни двора. А она красивая брюнетка, черноглазая, взгляд острый. Вот, думаю, чертовка, окрутила сына! Я ей возьму да и ляпну что-нибудь, типа, платье-то давно стирала…она обижалась на меня. А теперь сама вон в каком тряпье хожу: и грязном, и рваном. Как приедем к ней, сразу в ноги поклонюсь за терпенье ее, за человечность, за любовь. Повезло Вовке моему, хоть с женой повезло!
- Верую во единого Бога-отца…, - молился старик у окна.
«На завтрак!» - раздалось в коридоре.
- Отец, хорош уже, мантры свои читать, жрать пошли, - сказал Леший.
- Вы идите, а я потом, - ответил старик.
- Никто Вас ждать здесь не будет! Это ж благотворительный бомжатник, а не санаторий: сегодня хотим – кормим, а завтра – пошел вон на вольные хлеба!
- А мальчишка как же…есть-то будет? – спросила Тамара с беспокойством.
- Мы ему сюда возьмем баланды, не съест, так сами оприходуем… дают – бери! - утвердительно сказал Леший и вышел из комнаты.
Профессор достал костыли, привстал, оперся на них и поковылял в коридор. Когда все ушли, старик остался с мальчиком. Он сел на свою койку и достал из-под подушки маленькую Библию.
- Мама…пить…пить,- простонал мальчишка и открыл глаза, - где я?
Старик взял стакан с водой со стола, подошел к нему, и, осторожно приподняв голову, напоил его.
- В ночлежке, сынок.
- Как я сюда попал?
- Как все мы…по воле Божьей. Господи Иисусе Христе, помилуй раба Божьего, как звать тебя?
- …не помню…ничего не помню…
- А мамку-то зовешь, как ее имя?
Мальчик попытался поднять голову с подушки, но не смог и, вздохнув, уставился в потолок. В глазах его застыл страх.
- Не знаю…
Старая входная дверь заскрипела и в комнату вошел высокий мужчина в белом халате. Он остановился возле мальчика и внимательно посмотрел на него, приоткрыв одеяло.
- Так…что у нас тут?- строго произнес он.
- Даже имени своего не помнит,- сказал старик.
- Множественные гематомы. Тошнит? – спросил врач, осматривая больного.
- Ночью его рвало,- ответил старик.
- Ясно…Ну что, друг, провалы в памяти, рвота - поедешь в больницу. Медлить нельзя, сейчас неотложку вызовем и в путь. Там заодно полиция разберется, кто ты. То, что ты не из бомжовских - это факт: одежда у тебя приличная, новая, педикулеза нет,- сказал врач, проведя рукой по волосам мальчика.
Тот заплакал и отвел глаза.
- А вот расстраиваться не надо…все будет хорошо…уже хорошо, что ты к нам попал, а не замерз на двадцатиградусном морозе…плохо только, что тебя сразу в больницу не отвезли…но это дело поправимое.
Врач положил руки в карманы халата, скупо улыбнулся и вышел из комнаты.
Мальчик всхлипывал носом и стонал.
- Сынок, - сказал старик,- ты не плачь, и мать твоя найдется, и вспомнится все, и жизнь наладится. Главное, ты в церковь сходи потом, да свечку поставь, за спасение твое чудесное. Леший, он хоть и бомж, и пропоица горький, беспутный раб Божий, но ведь это он тебя нашел и сюда принес…сердце у него человеческое, доброе…
В этот момент раздался плачь ребенка. Дверь комнаты с грохотом открылась и на пороге появилась женщина тридцати лет в распахнутом пальто. Девочка с большими зелеными глазами испуганно оглядывала ночлежку и хныкала у матери на руках.
- Тварь,- ругалась женщина, - и зачем я, вообще, поехала с ней!
Она поспешно сняла пальто и стала раздевать малышку, которая от резких движений рук матери закричала.
- Голова болит… - простонал мальчишка.
- А это ещё кто такой? – спросила женщина, посмотрев на мальчика.
- Раб Божий…а ты чего вернулась? Вроде, тебе обещали помочь? - спросил старик.
- Да, уже полгода назад помогли… выкинули на улицу, - ответила с горькой иронией женщина.
В комнату вошли Леший и Тамара, они увидели женщину с ребенком и удивились.
-Да-а, быстро ты…, - смеясь, сказал Леший и присел на свою койку.
- Раиса…,- развела руками Тамара,- ты ли это? Да ещё и с ребенком!
- Да, как видите, - начала женщина, расстегивая верхние пуговицы рубашки.
- Приоделась, смотрю,- сказал Леший.
- Так что же случилось? – спросила Тамара, села рядом с Раисой и взяла плачущую девочку на руки.
- Эта краля, ну, с которой я уехала, - оказалась жена Паши, что квартиру у меня выманил.
- Ох, и аппетитная у нее…, - подтрунивал Леший.
- Леший! - перебила его Тамара.
- А чё? Баба красивая, ухоженная, и фигура, и лицо, все при ней…- продолжал Леший.
- Да помолчи ты! Ну так что? – спросила Тамара.
- Ну…привезла она меня на какую-то квартиру….там, конечно, все есть, и мебель, и техника, ковры, даже одежда для меня. Я так посмотрела, и зачем, думаю, я ей сдалась, чего это она мне так помогать взялась…а она, оказывается, дочку мою в больнице увидела, ей ее жалко стало, что такая маленькая и без матери. А как я без документов с ней лягу? Ей еще и медсестры напели, что, мол, мать непутевая, пьяница, бросила в больнице и не забирает…а куда я ее возьму? В ночлежку? Но теперь пусть лучше здесь, чем с этими уродами!
- Подожди, так это она жена того Паши, с которым ты...- спросила Тамара.
- Ну да, он мне мозги парил, говорил, что любит, что женится, я же не знала, что он на тот момент уже был женат. Ему моя квартира была нужна. Он предложил мне поменять мою однушку на двушку, типа, поженимся, ещё дети будут, так места больше надо…вот я и согласилась. Приезжал ко мне такой приличный на первый взгляд…мерс, костюмчик…деньги давал, хочешь: бренди, хочешь мартини или коньяк дорогу-ущий…ну я и повелась, дура…вот только одно меня настораживало всегда: приедет с бутылочкой, мы сядем на кухне, а он так щурится, смотрит на меня, улыбается и всё подливает-подливает, а сам не пьет… никогда не пил со мной. И как я ни уговаривала – и в рот не брал. А просыпалась я уже на следующий день утром, вечно так голова болела, и я не помнила, как уснула, куда он делся. Сандра в кроватке вся зареванная ползала, а я пока спала даже не слышала ее плача, одежда на ней перекрученная …начинаю ему звонить, а он мол говорит, ты устала и я положил тебя спать, а сам тихонько ушел. Вот, гад!!!
- Так как жена его о тебе узнала? - спросила Тамара.
- Ну вот я и говорю…краля эта в больнице увидела Сандру. Ну, понравилась она ей, наверное, решила удочерить. Справки навела и Паше рассказала о Сандре. Тот, как услышал имя, имя-то редкое, спросил, какая фамилия. А как фамилию услышал, так и понял сразу, что это моя дочь. Он, конечно, сразу против удочерения был. А она настырная! В тайне от него узнала, где я нахожусь, я же не лишена родительских прав. Вот она и приехала тогда первый раз ко мне в ночлежку под видом социального работника. Посмотреть на меня. Тогда-то я ей и рассказала всю свою историю, как на духу со всеми именами и фамилиями. Она, видать, поняла, что это ее родной муженёк меня облапошил, что из-за него мне некуда ребенка из больницы забрать. Еще помню, лицо у нее перекосило тогда, она сама не своя вышла из ночлежки. Я еще подумала тогда, странные какие-то эти социальные работники. А второй раз она уже приехала на машине, поехали, говорит, заберем Сандру из больницы. Я и поехала. Забрали дочку, потом-то она и привезла нас на квартиру. Холодильник – полный еды! Располагайтесь, говорит, живите, а я буду вас навещать. Казалось тогда: есть еще люди на земле, неравнодушные до чужого горя, да и социальная работа налажена как хорошо – все для людей! Даже квартиры отдельные предоставляют со всеми удобствами. А вообще, уже тогда мне все это странным показалось. Вообщем, она уехала, а через несколько минут – звонок. Я подумала, что это она вернулась, может, забыла чего. Открыла дверь…смотрю – Паша, аж всю затрясло. Не понятно было, откуда он тут взялся. Но потом собралась с мыслями и гордо кинула: чего, говорю, надо? А он так смотрит со злобой, напирает, дай, мол, пройти. Начал меня оскорблять, унижать, убирайся, говорит, отсюда, по добру – по здорову, пока цела, и жену мою, мол, оставь в покое. Какую жену, говорю! Которая тебя сюда привезла, отвечает. И тут-то я узнала от него и про больницу, и про то, что краля хотела удочерить Сандру. Это она, говорит, из доброты душевной. А потом он просто-напросто взял меня за шиворот и выставил. Сандру тоже в подъезд вынес. Пальто мне в след кинул и детскую одежду. И закрылся в квартире. Ну, а нам что? Ничего не оставалось, как вернуться в ночлежку.
- Мразь! Ничего святого! – воскликнула Тамара.
- Таких убивать надо! – возмутился Леший. – Уж я бы его грохнул? А что – перспектива! И сел бы на казенные харчи! Только не хочется о дерьмо руки марать…
- И не надо…есть Бог на свете, накажет,- сказала Тамара.
- Да и что с того, грохнут его или нет, квартиру-то мне не вернут…,- ответила Раиса.
Тамара грустно покачала головой и подошла к мальчику. В этот момент в комнату вошли двое санитаров. Они переложили мальчика на носилки и унесли, осторожно преодолевая узкий дверной проем.
- Удачи тебе сынок, выздоравливай…- со слезами на глазах произнесла Тамара.
- Э, стойте!.. Стойте! – вдруг закричала Раиса.
- Что такое? – обернулись санитары.
- Тут девочка…мать ушла и бросила…у нее кажется, температура,- ответила она, взяла у Тамары дочь и поднесла ее к санитарам.
- Раиса?!…- с ужасом в голосе произнесла Тамара.
-Точно вам говорю, девочка нездорова, - продолжала Раиса, незаметно подмигнув Тамаре.
- А по-моему, нет…- удивленно ответил фельдшер, приложив руку ко лбу девочки.
- Кашель, лающий такой…,- настаивала Раиса.
- Ну, давайте послушаем, только быстро, - согласился тот.
Раиса спешно сняла с девочки одежду и фельдшер начал ее слушать.
- Да, хрипы есть…а куда мать делась? – спросил он.
- Пьёт где-то…, - с деланным безразличием ответила Раиса.
Тамара покачала головой и вздохнула.
- А вы кто ребенку?
-…никто…- ответила Раиса с легкостью.
- Полицию вызывать надо…мать искать.
- А в больницу возьмете? Тут она и документы оставила на ребенка, - ответила ему Раиса, подбежала к кровати, схватила пакет и вытащила из него сверток бумаг.
- Документы – это хорошо…Ну что ж, вызывайте скорую, - сказал фельдшер.
- Приедут и заберут?
- Да, - ответили санитары в один голос и ушли.
- Спасибо! – радостно крикнула им в след Раиса.
- Раиса, да что ты делаешь? От собственного ребенка отказываешься! – со слезами на глазах сказала Тамара.
- Пусть лучше в больнице…, - ответила ей Раиса тихо.
- Если ты дочку опять не будешь долго забирать, ее в дом малютки отдадут, - предупредила ее Тамара.
- И хорошо…у меня все равно нет возможности ее растить: негде и не на что. Вот устроюсь на работу, сниму жилье и заберу.
- …если так…- отчаявшись, произнесла Тамара.
- Ладно, пойду, скорую вызову, - сказала Раиса.
- Там позавтракай, зайди в буфет, мы уже все поели, - заботливо сказала Тамара ей в след, а потом добавила, - …что-то Профессор долго не возвращается
- Какой профессор? – обернулась Раиса.
- Новенького подселили позавчера, - ответила Тамара.
- А почему Профессор? – продолжала заинтересованно Раиса.
- Кликуха такая…сильно умный! – засмеялся Леший.
- А-а…Тамар, присмотришь, пять минут…, - сказала она, указывая на дочь, и вышла.
- Конечно…,- вымолвила ей в след Тамара. - Ну, и мамаша, между нами говоря.
- А что ей ещё остается, коль жизнь такая? – отозвался Леший.

II

Поздним вечером по берегу реки, вдали от городской суеты и тысячи ревущих автомобилей, шли двое. Мороз заставлял их кутаться в старые рваные куртки, которые явно не спасали от холода. Деревья скрывали их тихое шествие густым черным покровом, а серое небо прятало луч солнца от уставших глаз путников.
- Во…пришли…прошу вас, сударыня. Здесь два года назад повесили местного бизнесмена... – сказал мужчина и указал на большое согнувшееся дерево. - …его призрак теперь охраняет вход на мою территорию. Но тебя он не тронет, не бойся, у нас с ним договоренность - своих не пугать.
- Да уж, - сказала женщина, проходя сквозь черную арку деревьев и оглядываясь,- тут и без призраков как-то жутковато.
- Щас костерчик разведем … картошечки запечем. Благо, выпить есть! Чё еще надо в этой жизни! Эй, чувак, ты дома? – позвал кого-то он и вошел в палатку.
- Тут ещё кто-то живет? – спросила она, присев на небольшой камень возле дерева.
Он вышел. В руках его была канистра и два пластмассовых стаканчика.
- А, Санёк? Он редко приходит…все время бродит где-то, - ответил он и, подойдя к костру, что-то влил туда из канистры.
- И сколько вас тут проживает?
- Двое...хошь, третьей будешь?- предложил он, раздувая огонь.
- Не, я так… в гости.
- Ну, смотри…, - ответил он и достал из кармана бутылку.
И тут из темноты появилась маленькая лохматая собака. Она живо виляла хвостом и жалобно скулила.
- О…Бакс, откуда ты взялся? Вернулся все-таки, жулик ты лохматый. Не замерз. Молодец! Наш человек! – сказал он, наполняя стаканчики. - Сколько раз уходил, а каждый раз возвращался. Гулял, но мыслей, чтобы бросить меня, никогда не имел!
- Это не Бакс, а Цент какой-то…, - смеясь, сказала она.
- Тихо ты…это для повышения самооценки,- шепотом и с иронией произнес он, теребя собаку за ухо.
- Чьей? Собачьей? – с удивлением спросила она.
- Общей! Бери, - сказал он и подал ей стаканчик.
- За что пьём?
- Здесь пьют не за что, а для чего…
- Хорошо, для чего?
- Для сугреву. - сказал он и выпил. - Ох, хорошо пошла!
- Горькая…, - выпив произнесла она и сморщилась.
- Доля наша, а водка сладкая.
- Я надеюсь, что в ночлежке нам всё-таки помогут. И я с ребенком не буду скитаться.
- Хм, помогут…они там, конечно, молодцы, что не дают людям на морозе дохнуть, но, поверь, они не всесильны. Единственная твоя надежда – это та краля, что дочку твою хотела удочерить. Ты бы ее нашла. Да Бог с ней, что она жена твоего любовника оказалась. Или ты ревнуешь?- сказал он, наполняя стаканчики снова.
- Это она пусть локти себе кусает, что замужем за таким...промолчу лучше. А искать я сама никого не буду,- решительно отрезала она и закрыла красные щеки воротником куртки.
- Тогда что, бомжевать будешь?
- Лучше бомжевать…
- Поверь, милая, это не романтика, а суровая школа выживания. О ребенке подумай, отбрось гордость и найди эту кралю.
- Ладно, видно будет. Пока Сандра в больнице, ей ничего не грозит.
Они снова выпили и замолчали. Долго они смотрели вдаль, каждый из них думал о чем-то своем, но вдруг она спросила:
- А что это там, на другом берегу?
- Где? – вглядываясь в темноту, спросил он.
- Огни какие-то прямо над водой…, - указывая пальцем на другой берег, сказала она.
- А-а…- протянул он,- старик говорит, что это ангелы летают. Вот смотри, видишь, двигаются?
- И правда двигаются,- приглядевшись, удивилась она.
- Я летом до того берега доплыл (в молодости плаваньем занимался). Вышел на берег, прошелся, посмотрел – никого, а обратно приплываю – светятся. Фантастика какая-то!
- На этой стороне призраки, а на той – ангелы, - задумчиво сказала женщина.
- Ага…
- Кто их знает, может, это наши ангелы там летают, а, Леший?
- А может…только чё прятаться-то?…
- Ты же прячешься тут от людей. Вот как далеко забрался, в дебри какие, еле дошли.
- Ну, во-первых, я не ангел, а во-вторых, я и не прячусь - приходи, смотри, вот он я весь! А в-третьих, здесь спокойно, хорошо, тут я сам себе хозяин. А что там, среди людей? Теперь я среди них абсолютно недоверенное лицо. И ещё каждый тебя унизить пытается, лишний раз злобу выместить, на место поставить. А чего унижать-то, куда уж ниже?
- Вот и мне опротивели … все…
- Люди обозлились, идут друг против друга. В борьбе за наживу готовы перегрызть глотку любому, кто встанет у них на пути. А знаешь почему? Гонки устроили между собой: квартиры, машины меняют как перчатки, друг перед другом красуются - у кого лучше. А все почему? Потому что планка завышена! Чтобы участвовать в этой ярмарке тщеславия, нужно прыгать высоко, а у меня эта лёгкая атлетика вот где сидит!
- Ты прав…- согласилась она.
- После того, как понимаешь, каким образом весь этот хлам достается, ничего и не хочется уже.
- А мне все же хотелось бы жить как она, - сказала женщина, кутаясь в куртку.
- А-а, Краля!
- Её, кстати, Рита зовут.
- Ну и что? Эта Рита, думаешь, счастлива?
- Теперь, когда узнала правду о муже, думаю, что нет.
- Так и не завидуй ей…
- Я и не завидую, просто хочется и всё...
- А твой-то муж где?
- Да не была я замужем. Так, жил у меня один. А как узнал, что я беременная, и уехал. Номер мобильного заблокировал. В общем, пропал …
- Родить решила для себя что ли?
- Не…ну я надеялась поначалу, что он вернется…
- Трус…- сказал Леший и закурил.
- А кто ж знал…- с отчаянием в голосе сказала она.
- А родственники твои живы?
- Мать умерла недавно, а отец пропал без вести три года назад.
- Как пропал? – удивленно спросил Леший.
- А так…ушел из дому и не вернулся. О! Батя
мой был уважаемый человек, в институте преподавал. Только вот потом на науке свихнулся. Докторскую степень мечтал получить и погрузился в свои теории со всей головой. Помню, сидит за письменным столом – ничего не видит – ничего не слышит, будто никого вокруг нет. Мать от него ушла, не выдержала рядом с собой «зомби», как она говорила. А отец продолжал писать, будто ничего не происходит. А потом, когда докторскую не защитил, сильно расстроился, видать, и ушел. Где он теперь, один Бог знает…
- Где-где…у нас в ночлежке!
- Что? – с удивлением произнесла Раиса и привстала.
- Да, в ночлежке на Береговой папаша твой без ноги ошивается. Жив-здоров!
- Без ноги…ничего не понимаю, это не он…, - закачала головой Раиса.
- Да он - он, точно тебе говорю! Как там его, Валерий Палыч…Дураков!
- Да…точно…Дураков, - произнесла Раиса и пристально посмотрела на него.
- Повезло тебе с фамилией! – смеясь, заметил он и налил ещё.
- Не может быть … Я к нему пойду…, - засуетившись, сказала она.
- Куда? Уже поздно…утром вместе пойдем. Да и тебе, если я ничего не путаю…сегодня день рождения? – остановил он ее.
- А действительно…, – удивленно сказала она и снова присела.
- За тебя! - выпил он. - А какое сегодня число не напомнишь, и месяц заодно, а то я уже давно во времени потерялся.
- Восьмое февраля.
- Уже февраль…ты пей-пей, а то замерзнешь…, -подал он ей стаканчик.
- А как отец ногу потерял? – спросила она и выпила.
- Отморозил…
- Подумать только, мой отец находился там, где я была несколько часов назад. А я думала, что сирота, представляешь? Вот как тесен мир…
- Так тесен, что все порознь…- печально сказал он.
- Ну теперь-то он не сбежит…
- На костылях далеко не убежишь, поверь…,- сказал он, улыбнувшись.
- Да и бежать некуда…
- Папаша твой никуда не денется, а день рождения проходит, так что оставайся - праздновать будем, пока есть что и чем, - сказал он и снова достал бутылку из кармана.
- Ладно…вот и повод выпить нашелся, а ты говорил…
- Тогда я тост скажу. Пусть в твоей жизни будет ещё много таких сюрпризов и пусть всё у тебя наладится.
- Спасибо тебе…Берег ангелов весь сияет…как красиво…- посмотрев в даль, сказала она.
- Да, не зря я это место выбрал…
- Ангелы живут в раю, значит где-то там начинается вечное блаженство без зависти и обмана, без нужды и печали…
- Веришь в эти райские штучки? А я давно уже ни во что не верю. Да и говорю же…был я там…ничего там нет - ни ангелов, ни рая.
- Ну, что-то же есть, раз светится? – настаивала она.
- Может, атмосферное явление какое…но красивое, не спорю.
Леший зашел в палатку и через несколько минут вышел с картошкой и маленьким топориком в руках.
- Я сейчас, ещё дровишек нарублю для костра.
Он кинул в огонь картошку и ушел. Женщина продолжала сидеть у костра и смотреть на другой берег реки. Она грела худые пальцы теплом своего дыхания, потом облокотилась о дерево и задремала. Деревья качались на ветру и тоскливо скрипели. Огни вдали мерцали, то загораясь, то потухая. Но вдруг сквозь сон женщина услышала чьи-то шаги.
- Леший, это ты? - медленно проговорила она.
Но шаги приближались, а ответа не было. Тогда она открыла глаза и увидела перед собой нечто грязное, страшное и жутко смердящее подобие человека.
- Кто ты? – в испуге прошептала женщина.
- Это ты кто?
- Я Раиса…
- А я Санёк!
- Фу… - сказала женщина, переведя дух,- я подумала, что у меня уже глюки пошли…призраки мерещатся.
- Тут всякое может быть…и призраки, и глюки…грибов наешься с голодухи, так и привет белка!..Выпить есть? – спросил Санёк и зашел в палатку.
- У Лешего…
- А где он?
- За дровами пошел…
- А ты его новая баба что ли?
- Да нет, так, подруга…
Санёк вышел из палатки и подошел к Раисе.
- По несчастью…
Женщина задумчиво пожала плечами.
- Молодая...а то задолбали уже эти старухи подзаборные…
- Это ты о женщинах так? – удивленно спросила Раиса.
- Да какие они женщины! Крысы вонючие! Не то, что ты…свежачок.
- Что? – испуганно спросила Раиса.
- Чего ты, брезгуешь? – подсел он и прижался к ней.
- Да пошел ты…- брезгливо оттолкнула она его.
- Да ладно тебе, недотрогой-то прикидываться…небось уже прошла огонь воду и медные трубы , -напирал он, обхватив ее руками.
- Отвали! - вырываясь прокричала она. - Леший! Лёша!
Санёк не смог удержать ее, женщина вырвалась и убежала.
- Догоню…хуже будет, – с гримасой улыбки на лице и с притворным рычанием прокричал ей в след Санёк.
-…Стой! Да стой!...- закричал он, видя, что она не на шутку испугалась,-…Вернись, дура!
Через несколько минут пришел Леший, в руках у него была связка веток. Вид у него был встревоженный.
- Что тут происходит?…Я слышал какие-то крики…, - осматриваясь, спросил Леший, - а где Раиса?
- Не знаю, , - безразлично ответил Санёк,- поживиться есть чем?
- Слышь ты, конь педальный, а ну быстро говори, куда девка делась! – сказал Леший и злобно посмотрел на него.
- По-маленькому пошла, наверное, - также безразлично продолжал Санёк.
Врешь, гад! Ты тут вытворил что-то, вот она и ушла. Говори, что ты сделал? – сказал Леший и схватил его.
- Откуда я знаю? Что я, слежу за твоими бабами!
- Говори пррравду! – сжал кулаки Леший.
- Просто пошутил…- ответил тот, испугавшись.
- Знаю я твои шуточки! А если она заблудится, а если кто нападет на нее? Тут всякий сброд вроде тебя шатается. У, скотина пьяная, - отпустил он его,- что я тут с тобой выясняю. Искать пойду - у нее ребёнок маленький. А если не найду, прощайся с жизнью, урод! – угрожающе сказал Леший.
- А я что…я ничего…- пробормотал Санёк, взял палку и вытащил из костра картошку.
- Раиса!...Ра-и-са! – закричал Леший и убежал в темноту деревьев.
Луна освещала берег сине-голубым светом. С неба мелкими кристалликами льда падал снег. Деревья то и дело преграждали дорогу своими длинными ветками.
Раиса долго убегала от преследователя, думая, что он неслышно гонится за ней. Но потом она потеряла протоптанную дорогу и, оглядываясь, пошла быстрым шагом по ледяным кочкам.
- Я дойду до ночлежки, там мой отец…- думала она.
И тут дорога вдруг резко пошла вниз. Она попыталась спуститься, но, сделав несколько несмелых шагов, женщина вдруг оступилась и провалилась в пустоту. Она почувствовала сильный удар. Воздух с голосом вышел из ее хрупкого тела и поднялся вверх, сияя серебристым светом.
Где-то недалеко после неудачных поисков встал на колени мужичок и снова закричал имя едва знакомой ему женщины, матери и дочери, подняв руки к небу. Но она не слышала его зов, потому что на противоположном берегу реки стало светлее на один огонек.

III

Дверь отворилась. На пороге ночлежки появился человек.
- Кто здесь Леший? – спросил он.
- Ну я! Чё надо? – спросил Леший, не поднимаясь с кровати.
- Со мной пойдешь, - ответил мужчина и взялся за ручку двери.
Леший повернулся и тревожно посмотрел на незнакомца.
- Из полиции? – будто опасаясь чего-то, спросил он.
- Из какой полиции? Нет! - засмеялся тот. - Дело есть.
- Это у вас дела! А у меня до вас никакого дела! - резко ответил Леший и снова отвернулся.
- Это в твоих интересах, поехали.
- Выкладывай так!
- Ну хорошо…я от своего директора. Накануне ты его сына спас. Отблагодарить хочет.
- Как пацан?
- В порядке, идет на поправку.
- Слава Тебе, Боже…, - прошептал в углу старик.
- Вот и славно, а своему директору передай, пусть за сыном лучше присматривает, а мне ничего не надо.
- Не…- сказал мужчина в пальто и ухмыльнулся,- мне сказано привезти, а я уж исполнять должен.
- Так ты что ж это, гонец что ли? – с усмешкой сказал Леший и снова повернулся к гостю. - А если я не поеду?
- Директор сам не приедет…, - сказал мужчина, осмотревшись,- сюда.
- Леший, поезжай…, - снова отозвался старик.
- Хорошо…, - сказал Леший и подошел к окну,- это твой мерин?
- Игоря Михалыча…, - растерянно произнес мужчина.
- А бомжа не побрезгуешь возить?
- Приказ есть приказ,- сказал мужчина и открыл дверь.
- Ладно, чё б на мерине не прокатиться? Поехали.
Леший накинул свою фуфайку, и они вышли. Снаружи стоял мороз. Снег хрустел под ногами. Блестящие черные лаковые ботинки «гонца» на ослепляющее белом фоне сразу бросились ему в глаза. Но потом он перевел взгляд на мерседес.
- Вот это тачка! И сколько такая стоит?- спросил он, проведя пальцем по бамперу.
- Дорого! – коротко и надменно ответил мужчина. - Назад сядешь.
Мимо них шла в ночлежку Тамара. Она посмотрела на спутника Лешего, и на лице ее застыл ужас.
- Это Вы? – сказала она и подошла к мужчине в пальто.
Тот, нахмурившись, с недоумением посмотрел на нее.
- Вы меня не помните?
Он отрицательно покачал головой.
А вот я вас прекрасно помню! - продолжала она.
- Что такое, Тамара? – спросил ее Леший.
- Он тоже там был с ними,- сказала женщина, глядя в глаза мужчине, - всегда был с ними, но стоял как-то в тени, безучастно. Это они меня всего лишили и сына подставили.
Леший посмотрел на него и спросил:
- Ты из тех?
- Я ее первый раз вижу,- произнес тот, пряча глаза.
- Он, это точно он, - утверждала она.
- Ладно, иди в дом, я всё выясню. Не переживай, - успокоил ее Леший.
Женщина отошла, а они сели в автомобиль и отъехали от ночлежки.
- А чем промышляет ваш директор? – начал по дороге Леший.
- Промышляет…,- покачал головой мужчина, - недвижимостью!
- Ого! Вот это я попал! – воскликнул Леший.
- Считай, что тебе повезло.
В этот момент зазвонил мобильный. Мужчина вытащил его из кармана пальто и ответил:
- Алло, Рита…сейчас не могу подъехать – дела….какие ключи? Ты с ума сошла? Тебе же некуда идти….подожди, не уходи, сейчас буду!
Он положил телефон обратно в карман и ударил кулаком в руль.
- Вот дрянь! – крикнул он и обратился к Лешему. - Сейчас заедем кое-куда, подождешь меня в машине. Я тебя закрою. Не вздумай рыпнуться!
- А я в кино видел - в таких тачках всегда бар есть…
- На…- протянул он Лешему бутылку, - это подарок тебе от директора.
- Хотел моё добро прихватизировать, хитрец? - сощурился Леший и взял бутылку ,- ходи сколько хошь…посижу.
- Ты только особо не налегай, чтоб я тебя в кондиции доставил! – сказал мужчина, вышел из машины и хлопнул дверью.
Леший отхлебнул и посмотрел вслед уходящему. Тот зашел в подъезд, но через минуту вышел. И к своему удивлению Леший увидел за ним Кралю. Она тащила огромный чемодан и, опустив глаза, что-то доказывала холеному гонцу в пальто.
- Краля,- подумал Леший, - а этот-то тут причем? Ничего не понимаю…
Но через мгновение он все же догадался.
- Паша! – воскликнул он и дернул ручку двери.
Сигнализация сработала, и автомобиль загудел.
- Что это? – спросила Рита, указывая на машину.
- Да так…Игорь Михалыч просил бомжа одного привезти…, - оправдываясь, ответил мужчина, - но это не важно…не уходи, пожалуйста…
- Нет, все решено…, - ответила она и потащила дальше свой чемодан.
Автомобиль продолжал гудеть и начал раскачиваться.
- Да что он там, чекнулся что ли? – нервно произнес он и, подойдя к машине, открыл дверь.
- Ты чего? – спросил он, заглядывая в салон.
Леший вышел и набросился на него.
- Ты мразь! Мразь! – закричал он и ударил его в лицо.
Рита испугалась и быстро подбежала к ним.
- Не надо! – закричала она и заплакала.
- Я его убью! – орал Леший, но все же отпустил, толкнув его.
Паша лежал в снегу и вытирал кровь руками. Рита дала ему платок. Леший с
ненавистью смотрел на него. Вдруг у Паши в кармане зазвонил телефон. Леший подошел к нему. Мужчина закрылся руками, думая, что его снова будут бить. Леший достал из его кармана телефон.
- Алло! – громко сказал он. - Это Леший…здесь ваш Пал Палыч, сопли вытирает…сейчас приедем.
Леший выбросил телефон далеко в снег и сел в машину.
- Поехали…Михалыч ждет! – приказным тоном сказал он из салона.
Паша послушно сел в машину, отдав платок жене. Она долго еще потом курила, не решаясь уйти. Но через некоторое время все-таки подняла чемодан, села в такси и уехала.
Когда Лешего привезли к зданию, где был офис того самого директора, он уверенным шагом зашел туда с бутылкой и сигаретой. Зеркальные стены и мраморный пол ослепили его.
- Вот это да! – воскликнул он.
Люди обернулись и посмотрели на него с удивлением. А одна молодая девушка даже ахнула от неожиданности, увидев рядом бомжа.
- Не нравлюсь? – обратился к ней Леший и подмигнул, послав воздушный поцелуй.
Но Паша корректно, а, может, со страхом дотронулся до него и сказал:
- Пойдемте…
- Не трогай, - оттолкнул его локтем Леший,- куда идти?
- В лифт, - ответил тот, и они поднялись наверх.
В кабинете у директора было уютно, пахло кофе. Да и сам директор был круглый, холеный, в дорогом пиджаке и с большими часами на руке. Но что-то во взгляде его насторожило Лешего. Он был каким-то неестественным, стеклянным. И улыбка на лице деланная.
- А…Леший, как я понимаю! – начал он.
- Здрасти! Вот он я – благодарите, раз хотели!
- Костя, - обратился он к охраннику, который стоял рядом, - конверт!
Омбал подошел к шкафчику и, открыв его, вытащил оттуда белый конверт.
- И всего-то? – сказал Леший, разведя руками. - И ради этого я перся сюда? Передали бы через этого.
Леший указал на Пашу.
- Хотя, правильно, что не передали, - продолжал он, глядя на него, - я бы ему и рубля не доверил!
- Пал Палыч показал себя с лучшей стороны, он всегда был хорошим работником. А поэтому я сделал его своей правой рукой. Так что зря вы его так, - ответил директор, намекая на то, что Леший не за что побил его подчиненного, - я ему всегда доверяю самые сложные и ответственные дела.
- А вы тут недвижимостью занимаетесь? – спросил Леший.
- Да…это риэлторская кантора, - ответил директор спокойно.
- А-а..,- прищурился Леший,- так вы тут все заодно! Гады! Раиску жилья лишили, у Тамарки кафе отобрали и квартиру, да ещё и сына подставили!
Директор остолбенел и побледнел.
- Что же вы творите, стервятники?
- Но-но, - вышел вперед охранник, - полегче! Ты тут мораль свою босячью не разводи! Деньги бери и вали отсюда!
Директор протянул Лешему конверт, но тот посмотрел на него и отрицательно покачал головой.
- Это грязные деньги, я их брать не буду! Помоги лучше Тамаре сына из тюрьмы вытащить! – ответил он.
- Благородство в рваных штанах! – ухмыльнулся охранник.
Все засмеялись.
- Деньги брать ты не хочешь? Тогда давай я помогу тебе с жильем и с работой? - предложил директор и положил конверт в стол. - А в тюрьму я никого не сажал, и вытаскивать оттуда никого не собираюсь.
- Вы считаете, у человека обязательно должен быть комфортный дом, работа…А вот у меня даже паспорта нет и представьте себе, я счастлив!
- Хорошее счастье – жить на улице! – кинул охранник.
- А мне нравится запах улицы с ее помойками! Это запах свободы! И с чего вы решили, что мне от вас что-то надо? У меня все есть. И даже больше. У меня есть то, что вам и не снилось!
- Ну да? – хихикнул охранник.
- Ага…чистая совесть, которая не болит!
Леший вышел и громко хлопнул дверью.
Вернувшись в ночлежку, он увидел там Риту. Она сидела рядом с Тамарой и держала ее за руку. Тамара плакала.
- Не переживайте, все будет хорошо, я помогу,- успокаивала ее Рита.
- Теперь вы тут? Что ж больше места на земле нет, только наша ночлежка? – пробубнил Леший.
Рита удивилась, когда он зашел, и хотела что-то сказать, но передумала.
- Это Леший, он тоже тут живет,- сказала Тамара.
- Так вот, я слышала разговор Паши с Игорем Михалычем, - продолжила Рита,- Это был несчастный случай. Парень после приема наркотиков сам выбросился с пятого этажа.
- А зачем они давали ложные показания: будто он с моим сыном подрался и в драке мой сын его выбросил с балкона?
- Понимаете, шумная компания, веселье, и вдруг человек выбрасывается с балкона. С чего бы это? Нелогично как-то. А когда результат анализа на наличие в крови наркотиков чудесным образом оказывается отрицательным, плюс к тому же и на роль убийцы есть кандидатура – все сходится. Убийство, ни больше, ни меньше.
- Конечно, вы не пойдете давать показания … они вас убьют, - печально
сказала Тамара.
- …но вы не переживайте, мы обязательно что-нибудь придумаем, - ответила Рита и обратилась к Профессору. - А с вами мы оформим опекунство над девочкой. И вот ещё что: нужно узнать, где сейчас прописан ребенок. И если не в вашей квартире, то можно смело подавать в суд. Выселить ребенка из лучших условий в худшие нельзя - противозаконно. Это я вам как юрист говорю.
- Что ж ты, юрист, с таким подонком связалась? – осуждающе посмотрел на нее Леший.
- Я не знала…
- Вам, бабам, лапши навешают, вы и верите. И звон лапши нам сладок и приятен! Да? – продолжал он.
- Она молодец, вовремя поняла, что это за подлец, пока детишек нет.
- Постой-ка, ты же сегодня, если я правильно понял, уходить от него собиралась? – снова спросил Леший.
- И ушла! Вот мои вещи, - указала она на чемодан в углу.
- Так ты что? Жить тут собираешься?
- А что такого? Я, может, тоже бомж по воле судьбы. Идти мне сейчас некуда. Так что я лучше здесь ночевать буду. А к Паше больше не вернусь.
- Гордость! – ответил Леший.
- Гордость? А по вашему, я должна придти снова к нему и жить как ни в чем не бывало? После всего, что он сделал?..
- Постой…,- остановил ее Леший,- у тебя родители есть?
- Сирота я…
- Тогда иди к нему, стиснув зубы, и живи дальше, как жила.
- Ни за что!
- Хорошо, зимой ты будешь здесь. – продолжал Леший,- А потом?
- Не знаю…
- В подвал пойдешь ночевать? С помоек есть и одеваться будешь? ЭЭ…нет! И не надо тут героиней представляться, в бомжи записываться. И громогласно об этом объявлять. Бомж – это не просто человек без определенного места жительства, это образ жизни, состояние души, если хочешь!
- Нашел чем хвалиться…- прохрипел Профессор.
- Гуччи-веспуччи на помойках не валяются, вы уж мне поверьте. Я там был не раз. И не надо тут врать, прежде всего самой себе, не способны вы жить так, как живем мы. Для этого нужна история, трагедия, а у вас какая трагедия?
- Трагедия?..- задумчиво произнесла она.
- Нет у вас трагедии! А если нет, тогда чем вы хотите блеснуть здесь, перед нами? И дело здесь даже не в наличии или отсутствии жилплощади. А в том, какой урок мы извлекли из страданий! И извлекли ли вообще! Умеем ли мы ценить то, что имеем, даже самую малость! Вот люди, живут, ходят на работу, потом приходят в свои квартиры, в райские условия! Они там ужинают, ложатся спать…Я помню спал так сладко тогда: закрытые двери, тишина…Обычно люди не ценят этого, не замечают, а как потеряют, так и отдельная комната кажется райской кущей. Мне много где ночевать приходилось: и в подвалах, и в люках, и на теплотрассах. Но помню отчетливо один подвал, где жил с месяц. Вода била из трубы так громко, как водопад, спать было невозможно, но я ложился на трубы и засыпал от усталости и безнадежности. А просыпался и полдня потом ничего не слышал. Холодно, темно, страшно было тогда. А когда-то я не ценил уединение и покой. Вот и лишился всего. И поделом мне. А тебе, Рита, я скажу вот что: береги то, что у тебя есть сейчас. Рви зубами эту жизнь. Не позволяй себе опускаться на дно. Это глупо…романтика и благородные порывы – это для кино, а в жизни всё иначе…страшно и несправедливо. Спастись ты сможешь и рядом с Пашей. Как старик говорит, начни с себя, и вокруг тебя спасутся тысячи!
- Но почему вы о своей бесприютной жизни говорите как о подвиге?
- Да! Я прошел всё это и выжил. Но не все на это способны. Сколько бомжей подохло! А ведь это были тоже люди! Люди с душой! Люди, которые хотели жить, чтобы их любили, заботились о них. Просто они оказались слабее всех остальных. И за это их наказала судьба вот такими, как ваш Паша, риелторами! А что до меня, так я сейчас честно живу, пусть и учусь на своих ошибках. (Это даже как-то малость благородно!). Сам преодолеваю трудности. И, иногда мне кажется, что у меня это неплохо получается!

;; ; ;

Они шли по широкой аллее с небольшими котомками за плечами. Вдали слышался детский смех и звон колоколов. Над пустынью висели свинцовые облака. Сквозь них изредка проглядывало солнце и освещало своими лучами золотые купола храма. От этого они сверкали ослепительным светом.
- Пришли,- остановился старик.
- Отдохнем, - присел на пенёк Леший.
- В монастырь ты один пойдешь.
- А Вы?
- Я туда,- указал старик на небо.
- Как? Уже? Только ж познакомились? Старик, ты это не шути.
- Я и не шучу.
- У кого я исповедоваться-то буду? Совета спрашивать?
- Найдешь…
- Я не согласен.
- На покой мне пора, Алексей. Теперь ты вместо меня людей просвещать будешь.
- Тоже скажешь! Я и двух слов толком связать не умею.
- Бог сам вложит в твои уста нужные слова.
- Да кто я такой?…
- Избранник Божий.
- Вот уж никогда не думал, что я избранник.
- Каждый может им стать, хватило бы смелости решиться. Ты, может, и не думал, что будешь избранным, а вот трусом, наверняка, себя никогда не считал?
- Трусом? Никогда!
- Вот и продолжай мое дело, а я на покой.
По дороге пронеслась фура и подняла после себя большое облако пыли. Оно поглотило старика так, что едва были видны лишь очертания его фигуры. Когда облако осело на землю, старика уже не было.
«Кто же ты такой, - подумал Леший, - раз можешь вот так внезапно появляться в моей жизни и также внезапно исчезать?..»
Вздохнув, он поднялся и продолжил свой путь дальше.
Дорога была ему хорошо знакома. В монастыре и кормили, и одежду давали - ни в чем не отказывали. Но не только это тянуло его сюда. Здесь и на душе становилось легче, и жизнь казалась не такой тоскливой и одинокой, когда он встречался со своим другом. Оказавшись в пределе храма, он первым делом спрашивал у монахов:
- Инока Спиридона как увидеть?
- Сейчас…позову,- отзывался кто-то.
«Почему я не могу остаться здесь навсегда…», - задавался он одним и тем же вопросом, пока ждал Спиридона.
Но сейчас на этот вопрос он знал ответ. То, что держало его там, за железными воротами монастыря, и было тем важным делом, которое он должен будет продолжить после ухода старика. От этого понимания жизнь вдруг наполнилась смыслом, и будущее впервые показалось светлым.
Через несколько минут появился монах. Опираясь на старенькие костыли, он подошел к своему гостю и они обнялись.
- Профи, дорогой, как ты? – спросил Алексей, обнимая друга.
- Хорошо…вот сегодня первый урок провел с сиротами. Какие у них глаза, Алексей, если бы ты только видел! Я двадцать лет проработал в институте и не знал, что у детей бывают такие лица! – начал Спиридон воодушевленно.
- Я же сирота с детства! Я знаю этих ребят! Подожди, Профи, они тебе ещё покажут свою теорию! – ответил Леший и засмеялся.
- Какую теорию? – с недоумением спросил Спиридон.
- Невероятности! – сквозь смех ответил Алексей.
- Эти дети другие, - сказал Спиридон и улыбнулся,- у них лица одухотворенные. Смотрят без дерзости, с доверием. Их у нас двести пятьдесят человек. Есть такие, у которых нет ни мамы, ни папы, круглые сироты.
- Монастырь всё же, а не вшивый детдом на отшибе, - сказал Алексей и задумался, - как тяжело ребенку, когда он один, если бы ты знал…
- Здесь отец Михаил для всех детей, как родной. Он и наставит, и пожалеет, когда надо. И педагоги, и воспитатели тут отзывчивые. В монастырь приходят работать люди с Богом в душе, чтобы дарить любовь детям. Поэтому сироты не обделены вниманием и лаской.
- А эти директора, богатеи повесили Бога на стене и думают – щас, благодать снизойдет, еще одна квартирка отвалится. Один Бог у них бездушных – мамона! Все себе богатства копят, ни о ком не думают.
- А помрут, ничего не возьмут с собой, да и память о них останется плохая. Жаль мне их.
- Дед говорил, что богатеи все в ад идут.
- Христос сказал, проще верблюду войти в игольное ушко, чем богатому во врата рая. И еще - копите богатства в душе своей. В раю нет автомобилей и роскошных апартаментов. Ведь что такое рай? Это добро, любовь, сочувствие. А если человек не ценит добро, не имеет сострадания, не любит ближнего своего, то и в раю ему будет плохо. Так что человек сам выбирает, куда ему идти в ад или в рай. Там насилия нет…
- Для них сейчас это все пустая болтовня. Они думают, наверное, что будут жить вечно, есть икру и запивать виски.
- Поверь мне, если человек изо дня в день участвует в гонке богатств, на душе у него нет покоя. Покой и рай в душе своей можно иметь и на земле, если жить по слову Божьему.
- Хочется надеяться, что это так.
- Деда! Де-да! – раздался вдруг звонкий детский голосок.
По узенькой монастырской аллее к Спиридону бежала девочка. Угловатые коленки и тоненькие ручки ее маленького тела казались такими хрупкими, что, Леший вдруг испугался и закричал:
- Не беги, упадешь, разобьешься!
Но она с легкостью преодолела расстояние до Спиридона и, казалось, взлетела к нему на руки. Тот засмеялся, обнял девочку и щекой прижался к ее бледной щеке. Зеленые глаза малютки светились счастьем.
- А вот и моя единственная, Богом данная, чистая и светлая, - Надежда! – улыбаясь, сказал он. –А ещё мне Тамара письмо написала.
Спиридон отпустил девочку, и она снова куда-то побежала.
Он достал из кармана куртки конверт и вытащил письмо.
- Вот оно. Здравствуй, отец Спиридон! Вот мы и в Молдавии. Живем мы хорошо, дружно. Приняли нас здесь, как родных. У меня уже не один, а два внука. В прошлом месяце появился на свет малыш. Назвали его Алексеем.
Я всё время вспоминаю нашу ночлежку и часто плачу, потому что теперь понимаю: никогда нельзя замыкаться лишь в себе, в своем мире. Ведь вокруг столько нуждающихся в помощи и поддержке людей. И порой, если тебе с ними нечем поделиться - простое человеческое душевное тепло творит чудеса. Сплотившись, вместе, мы можем переносить любые лишения! А твоей молитвой, отец Спиридон, мы связаны единой, непрерываемой нитью, которая ведет к Богу. Это единение я чувствую сердцем. Молись за всех, кто был тогда в нашем общем доме, который согревал в морозные дни. Молись и за тех, кто еще будет там, где надежда не умирает никогда. И пусть благодать Духа Святого опустится на них и не оставит в унынии.
Леший молчал. Спиридон полными слез глазами смотрел на письмо.
Легкий ветерок разносил сладкий аромат аллейных лип по всей пустыни. Крест на куполе горел багрянцем. И было так хорошо и спокойно, что этот миг хотелось остановить навсегда…

Но жизнь такова, она никогда не стоит на месте и не дает шанса исправить ошибки прошлого. Однако всегда стоит помнить: если ты всё же упал - найди в себе силы подняться и идти дальше. И даже если путь человека начинается с Ночлежки - это не самое страшное. Куда хуже, когда люди живут без Бога в душе, когда уже и подняться невозможно… и идти некуда …

Храм святителя Василия Великого

"Ночлежка"