На главную ‹ Проза ‹ Чтение для детей и подростков ‹ "Праздник каждый день" И.Куликова
"Праздник каждый день" И.Куликова
Однажды в нашей семье случилось несчастье. Заболела моя бабушка. Мы отвезли ее в больницу. Врачи сказали, что она серьезно больна, и помочь ей может только очень дорогое французское лекарство. А у нас в то время совсем не было денег.
Обзвонили мы всех своих знакомых и друзей. Многие обещали одолжить нужную сумму, но не сразу, а позднее. Другие сами еле-еле дотягивали до зарплаты и ничем не могли помочь.
—Что же нам делать? — со слезами на глазах спрашивала мама. — Где достать деньги на лекарство?
Папа хмурился.
—Давай я схожу к Королеве, — без особой надежды предложила я.
—Ну что же, попробуй, — печально отозвалась мама.
Королевой прозвали в доме нашу соседку по лестничной площадке. На самом деле ее звали Анастасия Филипповна. Жила она одна. Дети ее и муж давно умерли. Единственным родным соседке человеком была внучка Марианна, художница по профессии. Но они с бабушкой почему-то не ладили.
А Королевой соседи прозвали Анастасию Филипповну за высокий рост, величавую поступь, приверженность к шляпкам и утонченную вежливость.
От мужа ей досталась красивая мебель и картины. У нее было много старинных икон. И хотя наши квартиры были совершенно одинаковыми, изредка попадая к Анастасии Филипповне, я всегда удивлялась тем ощущениям, которые возникали у меня в ее комнатах. Мне становилось там легко и спокойно, хотелось побыть с ней подольше, хотя, казалось бы, ни о чем особенном мы не разговаривали. От нее будто исходила некая сила, которая притягивала меня.
Анастасия Филипповна, всегда спокойная и величавая, придерживалась твердых принципов. Она никогда не позволяла себе ходить дома в застиранном халате, как это делали мои мама и бабушка и я сама. Анастасия Филипповна всегда была тщательно причесана, и ее квартира выглядела идеально чистой и уютной. Обои и портьеры гармонировали друг с другом, а паркет сиял яичным цветом, и в нем, словно в воде, отражалась мебель.
Все это очень резко контрастировало с ободранными обоями у нас дома, обшарпанным паркетом и мебелью, над которыми изрядно потрудился наш пес Рекс.
У соседки имелась обширная библиотека. Я часто брала у нее книги и благодаря этому была неплохо начитана.
И вот я ворвалась к Анастасии Филипповне со своей просьбой, выпалив все торопливо и сбивчиво.Она выслушала меня внимательно, чуть наклонив свою седовласую голову со сложной прической. Голубые глаза ее будто светились изнутри.
—Это большая сумма, — изрекла она, — но я дам вам ее с условием, что возвратите не позднее Рождества.
Я радостно закивала. До Рождества оставалось четыре месяца, и мы конечно сможем вернуть долг.
Благодаря Анастасии Филипповне лекарство удалось купить. Вскоре бабушка, чуть осунувшаяся за время болезни, но все такая же деятельная, уже была дома и хлопотала по хозяйству.
Незадолго до Рождества я зашла к соседке, чтобы вернуть ей долг. Выглядела она неважно, была бледной, в квартире пахло лекарствами. Анастасия Филипповна взяла деньги, положила их на стол, устало опустилась в кресло.
—Машенька, у меня к вам есть одна просьба, — сказала она, пристально глядя мне в глаза, — возьмите этот чемоданчик себе на хранение. Если со мной что-нибудь случится, то все это оставьте себе, но пока не открывайте.
—Анастасия Филипповна, что с вами? —дрожащим от подступивших слез голосом спросила я.
Она печально улыбнулась.
—Я много лет болею, Машенька. Сердце. Наверное, оно уже совсем устало...
На следующий день я увидела выходящего из квартиры Анастасии Филипповны священника и еще каких-то людей. Я бросилась к ней. Увидев меня, она чуть улыбнулась. Лицо ее исхудало, нос заострился, губы отливали синевой. Слабым голосом она сказала:
— Все хорошо, Маша. Надо бы найти мою внучку, она сейчас в Париже на какой-то выставке. Не плачь. Это не страшно... Все так, как и должно быть.
Конечно, мы уже не оставляли Анастасию Филипповну. По очереди, то я, то мама, то бабушка, сидели с ней. А папа пытался разыскать Марианну.
На следующий день соседки не стало. Умерла она спокойно, лишь глубокий вздох отметил ее кончину. Мы ее похоронили. Внучка приехала через несколько дней после похорон. Глаза ее были красны от слез.
В чемоданчике, переданном мне Анастасией Филипповной, я обнаружила письмо, много тетрадей, заполненных ее бисерным почерком, несколько старинных икон. В письме она писала, что все это дарит мне, потому что я напоминаю ей рано умершую старшую дочь.
Так открылось для меня прошлое этой женщины, удивительное и неожиданное.
Происходила она из зажиточной многодетной крестьянской семьи. Переехала жить в город, вышла замуж. У нее было двое детей. Два мальчика. Муж занимал ответственный пост. А потом их семью перемололо на мельнице репрессий 1937 года.
Анастасия Филипповна по доносу попала в лагерь, где отсидела десять лет. Муж погиб, дети потерялись.
Она пыталась искать их, но тщетно. Следы обрывались.
«Мне не хотелось жить, — читала я в дневнике, — в лагере меня поддерживала мысль, что, освободившись, я найду моих мальчишек, но когда убедилась, что это несбыточно, руки у меня опустились. Мне хотелось умереть».
От рокового шага Анастасию Филипповну удержали те зерна веры в Господа, которые были посеяны в ее душе верующими родителями.
«Я решила жить так, — говорилось в ее дневнике, — как будто каждый мой день — последний. Изгнала страх перед жизнью из своего сердца и во всем положилась на волю Божью, решила всегда быть готовой предстать перед Господом. Жить, будто каждый подаренный мне день — это чудо, праздник, невзирая на все испытания и горести, которые будет посылать мне судьба».
Анастасия Филипповна начала свою жизнь заново. У нее была другая фамилия — она вторично вышла замуж, другая профессия — стала актрисой, родились другие дети — две девочки, очень слабые здоровьем. Старшая дочь умерла, когда ей исполнилось восемнадцать лет, а младшая — в двадцать пять. Схоронила она и второго мужа.
Жизнь приносила ей и радости, и огорчения, и горе, и слезы. Но она жила с верой, надеждой, смирением и любовью. И все это вместе помогло ей выстоять.
«Марианна, моя внучка, живая как ртуть, дерзкая, непослушная. Ты у меня одна. Ты — моя единственная... Дай тебе Бог счастья, любимая!» — читала я в последних строках дневника. Вскоре после смерти соседки ее внучка поселилась в квартире бабушки. Я вернула ей дневники, посчитав, что для Марианны все эти записи когда-нибудь будут очень много значить. А иконы оставила себе на память об этой удивительной женщине, поразившей меня силой своего духа.
Мне хотелось хоть в чем-то походить на Анастасию Филипповну. И однажды ранним субботним утром я вышла к завтраку не в затрепанном халате, как обычно, а в хорошенькой кофточке и юбке. Мама удивленно спросила:
—Ты куда это так вырядилась?
—Так теперь будет всегда, — скромно ответила я.
Мама фыркнула, но все же, оглядев свой халат, пошла и переоделась в новый, из какой-то темно-синей, напоминающий бархат материи, более похожий на нарядное платье.
А папа, вернувшись с прогулки с Рексом, оглядел нас и весело спросил:
—У нас что, праздник?
Из сборника рассказов, 3-е издание,
Минск, 2006 - Белорусский Экзархат
Контакты