Цена жизни
31.08.2009Выплата компенсаций родственникам жертв аварии на Саяно-Шушенской ГЭС задерживается из-за разногласий между членами семей погибших. Об этом вчера заявил и.о. председателя правления ОАО «РусГидро» (этой компании принадлежит ГЭС) Василий Зубакин. По его словам, в некоторых семьях не могут договориться, кто будет получать эти средства, в других – просят разделить сумму на нескольких человек.
Эта несогласованность в действиях родственников погибших подчеркивает несовершенство института компенсации материального и морального вреда в целом. У нас до сих пор не определено, кто и на какую сумму может рассчитывать в случае катастрофы или теракта, а также кто и в какие сроки обязан ее выплатить.
Трагедия на Саяно-Шушенской ГЭС, унесшая жизни минимум 72 человек, потрясла всю страну. Владельцы станции – ОАО «РусГидро» – и местные власти обещали выплатить по одному млн. рублей семье каждого погибшего. Однако родственники погибших на ГЭС требуют, чтобы компенсации были увеличены до пяти млн. Если их требования будут удовлетворены, то это станет самой крупной компенсацией пострадавшим в истории России. К ним присоединяются близкие погибших в результате авиакатастрофы Boeing-737, которая произошла 14 сентября прошлого года в Перми. Три иска на общую сумму девять млн. долларов были рассмотрены на днях в Савеловском суде Москвы. О своих правах на достойную компенсацию заявляли и жертвы столкновения двух истребителей Су-27 16 августа, и участники кровавой бойни, устроенной майором Денисом Евсюковым... Однако эксперты сомневаются в удовлетворении их требований.
Ребенок за бортом
Проблема с массовыми катастрофами заключается в сложности их классификации. Взять, к примеру, столкновение 16 августа двух истребителей Су-27 пилотажной группы «Русские витязи», выполнявших учебно-тренировочный полет в преддверии авиасалона МАКС-2009. В результате погиб командир группы Игорь Ткаченко и 51-летняя москвичка – от ожогов, вызванных возгоранием дома в садовом товариществе «Сосны», на который упал один из самолетов. Несколько человек пострадали. Семья Игоря Ткаченко получила 300 тыс. рублей от властей Московской области и страховую компенсацию в размере 49 окладов пилота на каждого из пятерых членов его семьи. А вот пострадавшим дачникам «светят» копейки.
«Эта ситуация может рассматриваться и как катастрофа техногенного характера, и как авиакатастрофа, – пояснил «НИ» адвокат пострадавших дачников Игорь Трунов. – Если брать первый вариант, то, поскольку дачники не находились на борту самолета, закон предусматривает 50 тысяч рублей компенсации. Потолок – 300 тысяч. Однако если это была авиакатастрофа, то выплата составляет порядка 2 миллионов рублей. Размер выплаты зависит и от страхового договора: если страховка МАКС включала в себя подготовительные полеты, то платить должны организаторы авиасалона, если нет – Минобороны и владельцы самолетов. Впрочем, пока эти подробности не ясны».
Перевод стрелок – излюбленная тактика не желающих платить ведомств. Так, пострадавшие от действий майора Дениса Евсюкова, 27 апреля этого года расстрелявшего людей в московском универсаме «Остров», хотят получить компенсацию от государства в размере от 4,5 до 5 млн. рублей. Однако, как постановил Нагатинский суд Москвы, майор устроил бойню «в нерабочее время», его действия «не были связаны с исполнением его служебных обязанностей», поэтому на выплату от государства рассчитывать не стоит.
«Аргумент суда слабоват, – убежден Игорь Трунов. – Майор мог не выполнять своих обязанностей как начальник ОВД «Царицыно», но он оставался сотрудником правоохранительных органов. Если бы в нерабочее время он погиб в погоне за преступником, то был бы признан милиционером, а его семья получила бы компенсацию в размере 180 окладов».
Такие двойные стандарты – явление для современного законодательства типичное. Самые защищенные в случае ЧС категории – семьи госслужащих. Для сотрудников различных ведомств существует четкий прейскурант: в какой ситуации сколько заплатят. Чего нельзя сказать о простых людях. В отличие от западного прецедентного права стоимость жизни простого россиянина каждый раз рассчитывается заново. И всегда с разным результатом. Дети у нас вообще никак не оцениваются в отличие от зарубежных стран. Там расчеты идут с точки зрения упущенной выгоды: сколько ребенок заработал бы за всю свою жизнь.
«Когда посадили ответственных за взрывы домов на Каширском шоссе и улице Гурьянова, они должны были восемь миллионов рублей пострадавшим, – продолжает адвокат Трунов. –
За три года они выплатили... 50 рублей. Таков порядок: из всей суммы, заработанной в тюрьме, сначала отдаются долги государству, если таковые имеются, потом алименты, если есть дети. Далее компенсируются затраты на содержание заключенного, после – средства на тюремный ларек, а это 25–50% заработка. И только после всего этого выделяются средства потерпевшим».
С начала года идут разговоры о необходимости кардинальных перемен в законодательстве. Верховный суд РФ собирался составить таблицу ущерба для разных категорий людей в разных ситуациях. Правозащитники и родственники пострадавших пытаются добиться отмены налога на материальную помощь при утере кормильца. На днях президент России Дмитрий Медведев заявил о том, что соответствующие нормативные акты могут быть скорректированы. Но «воз» и ныне там, где был три года назад.
Подайте мошеннику
Множество лакун в системе возмещения материального вреда при ЧС приводят не только к ожесточенным спорам в судах и затягиванию сроков выплаты. Любая массовая трагедия – от авиакатастрофы до теракта в школе – у простого не пострадавшего в катастрофе человека вызывает две мысли: «хорошо, что это случилось не со мной», и «надо бы помочь». «Так человек, оказавшийся в стороне от трагедии, стремится достичь сразу несколько целей, – рассказала «НИ» психолог Марина Яковлева. – «Причаститься» к чужому несчастью – что поделать, у людей это в крови, дать своеобразную «взятку» высшим силам – мол, вот я какой хороший, меня не трогайте. Кроме того, человек пытается доказать, что он в силах что-то изменить, причем у россиян, вечно не доверяющих государственной власти, это выражено сильнее, чем у жителей европейских стран. Ну и нельзя забывать про искреннее желание помочь другим людям».
Но в той неразберихе, что царит в «компенсаторной» системе, как никогда, велика вероятность попасться на крючок к мошенникам. Так, в поселке Черемушки в Хакасии уже появились листовки с предложением сдавать деньги для родственников погибших во время аварии на Саяно-Шушенской ГЭС на некий расчетный счет. Информация уже передана в правоохранительные органы. «Проблема в том, что законодательство никак не ограничивает сбор материальной помощи пострадавшим, – рассказывает «НИ» Игорь Трунов. – Ничто не мешает любому человеку открыть счет, средства с которого якобы пойдут родным и близким погибших. Три года назад было возбуждено уголовное дело, когда телекомпания поменяла одну цифру в реальном счете фонда помощи, и все деньги утекли «налево». А после трагедии в Беслане несколько европейских парламентов удивились, узнав, что деньги, которые они перевели на счет некоего интернет-фонда, до адресатов так и не дошли».
Спасти пожертвования от попадания по ложному адресу пока может лишь бдительность благотворителей. Настоящие фонды помощи обязательно указывают свои координаты, предоставляют информацию об организации и руководящем составе, а также регулярно отчитываются, сколько и на что было потрачено.
Мораль теракта такова...
Впрочем, какой бы солидной сумма компенсации ни была, близкого человека это не вернет и горя от утраты не уменьшит. Психологи убеждены: потерю кормильца государство должно возмещать не только материально, но и морально (лучше всего в виде групповой психотерапии). «Первые шесть–девять месяцев – самый критичный период, – рассказал «НИ» психотерапевт Марк Сандомирский. – Чем больше ниточек – например, необходимость заботиться о детях, привязывают человека к жизни, тем лучше проходит восстановление. А материальная компенсация может немного облегчить «подъем» детей».
Впрочем, закон скорее будет на стороне формальных родственников, а не реально близких погибшему людей. Как считают юристы, показателен в этом плане пример Юлии Евтеевой. Ее гражданского мужа Сергея застрелил майор Евсюков. Потерпевшей была признана сестра Сергея, которая помимо компенсации может претендовать на квартиру, в которой три года прожили Сергей и Юлия.
В теории Юлия может добиться статуса потерпевшей через суд. Подавать иск с требованием возмещения морального вреда юристы рекомендуют и всем остальным близким погибших в катастрофах и терактах: государство не телепат, само о потребностях в дополнительной компенсации не догадается. «Степень морального вреда у нас ничем не регламентируется, – рассказал «НИ» Игорь Трунов. – Например, в Германии или Великобритании для этого есть специальные таблицы».
Источник: Новые известия
→ В Китае впервые за полвека освящен православный храм
← Давка на распродаже: животные стороны общества потребления