Младенческая смертность снизилась?
21.08.2010
На этой неделе одна новость скрасила унылый информационный фон лета горящих лесов. В стране снизилась младенческая смертность! На 30, на 40%! Правда в 17 регионах страны, но зато теперь этот показатель теперь на уровне «развитых стран».
Так ли это? Хорошо ли?
Действительно, показатель младенческой смертности (смертность детей до года) является одним из критериев, по которым оценивают уровень развития страны. Он является следствием развития уровня здравоохранения, экономики и целого комплекса показателей. Он говорит и об уровне здоровья, и об уровне здравоохранения, и о многом другом.
Поэтому страны часто выстраивают в рейтинге по уровню младенческой смертности, где наша страна традиционно занимает не самое последнее место — но и не первое, выше, чем в Буркина Фасо, но ниже, чем, например, в Эстонии или Чили. Этот показатель не давал покая нашим руководителям с советских времен. Если население можно было обдурить плакатами про «наше счастливое детство», то статистика упорно не давала возможности признать СССР лучшей страной в мире. Поэтому данные о младенческой смертности в Советском Союзе предпочитали засекречивать.
К сожалению, нынешняя Россия немного добилась по повышению уровня жизни в сравнении с СССР и понятно желание руководителей подняться на десяток-другой в этом безжалостном рейтинге. Именно поэтому в последнее время были введены в строй несколько крупных медицинских центров для рожениц в регионах.
Но, как мы говорили, младенческая смертность — показатель, который зависит от целого ряда причин, их комплекса. Сложно взять и искусственно его завысить, как производство чугуна и стали на душу населения в стране, где половина населения жила кто в хрущевках, кто в избушках с «удобствами во дворе» и где личный автомобиль считался предметом роскоши.
Что произошло сейчас? Показатель младенческой смертности вырос без существенных изменений уровня жизни. Но он является следствием высокого уровня жизни, а не его сущностью и причиной. Причем уровня жизни основной массы населения, а не небольшой части. Что это значит, высокий уровень жизни, от которого растет рейтинг в злополучном списке? Это значит, что только небольшая часть семей должна жить ниже прожиточного минимума, который, в реальности составляет около 10 тыс. рублей на человека. Все что ниже — нищета, бедность и крайняя бедность. С учетом того, что климат у нас (пока еще) холодный и мы не можем жить в картонных коробках, должны одеваться лучше и теплее, чем в Индии, и даже должны больше есть. По международным стандартам, но без учета поправок на холодный климат, доход менее двух долларов на человека (1800 р. в мес.) является состоянием нищеты. Бедность — все, что ниже среднего класса. Человек среднего класса тратит менее 30% дохода на еду, имеет семью, какое-то жилье и летний отдых, медицинское обслуживание и работу.
Что значило бы для нас такой уровень жизни, при котором младенческая смертность снизится? Это значило бы, что каждая беременная имела бы возможность получать полноценную пищу, чистую воду, медицинское обслуживание, жить в экологически чистом месте, в своем доме. Каждый дом имел бы газовое отопление и удобный подъезд.
Если у роженицы, например, в деревне Малые Валуйки Великоустюжского района Вологодской области начались схватки, то за ней немедленно вылетал бы вертолет или была бы асфальтовая дорога, по которой за час она бы оказалась в хорошем родильном доме. Если ребенок в той же деревне или где-нибудь еще рождался, скажем, с пороком сердца, то его бы оперировали за счет страховки, а не вымогали взятку в полмиллиона рублей. И, конечно, доход населения должен быть не на грани выживания. Конечно, не каждому дано быть олигархом со своим вертолетом и дачей в Италии, и не все могут последовать новой моде рожать в Финляндии, но средний класс должен быть составлять большинство, а не редкое исключение. Вот тогда уровень младенческой смертности начнет снижаться, рейтинг страны расти и мы займем в нем-то место, за которое не будет стыдно.
Что же произошло у нас? Бесспорно, деньги в перинатальные центра вложены немалые. Огромное спасибо. Но в целом никаких существенных, радикальных изменений в уровне жизни не произошло. Газ не подведен к большинству деревень, топим дровами. Дорожная сеть, развитие производства, медицина, все это слабо меняется. Деревенские школы и сельские медпункты закрываются, родители детей с врожденными пороками, предоставленные сами себе, бегают по благотворительным фондам, собирая на операции. Чтобы вблизи Москвы построить дом, нужно в виде взяток выплатить около миллиона рублей; за подключение газа, электричества, разрешение на строительство, «сдачу в эксплуатацию» и т. д. и т. п.
Так что же произошло с младенческой смертностью? Да, она снизилась, но, как говорится, не как у людей. Есть детали, которых мы не заметили. А именно. Во-первых, мы не знаем, сколько детей рождается у мигрантов, которых у нас, как известно более 10 млн. Родился, посчитали, выдали свидетельство о рождении. Какова дальнейшая судьба этих детей, статистика фиксирует с гораздо меньшей точностью, чем сам факт рождения.
Во-вторых, последние 20-25 лет в удаленных регионах наблюдалось обвальное падение рождаемости и сокращение населения репродуктивного возраста. Естественно, чем меньше родилось детей, тем меньше умерших до одного года, потому что уже некому умирать. Там, где нет асфальтовых дорог, не проведен газ, нет фельдерско-акушерского пункта, роддома, школы и работы, где молодежь уехала, уже практически не рожают. Есть районы, где остались почти одни старики, и смертность превышает рождаемость в 5-10 раз. А в крупных городах проживает большая часть населения, которая и может воспользоваться новыми перинатальными центрами.
В-третьих, и это, может быть, самое главное. Когда Минздраву приказали улучшить статистику, Минздрав пошел своим путем. Была внедрена программа евгенических абортов. Это значит, что беременные в массовом порядке почти принудительно, подвергаются сомнительным обследованиям на здоровье плода. При малейшем подозрении на патологию женщин заставляют сделать аборт. Именно заставляют, используя все возможности для принуждения: от запугивания до угроз лишить всяких пособий. Это сегодняшняя практика Минздрава и я готов доказать факт принудительных абортов с фактами в руках. Действия врачей, которые приговорили нерожденного ребенка к смерти, иногда бывают настолько агрессивны, что наводят на подозрения, что им спускают план на аборты. Получила распространение практика постановки заведомо ложных диагнозов беременным, которые производят впечатление малообеспеченных.
Что происходит? Допустим, ребенок родился с небольшим пороком сердца. Ему можно помочь. Это стоит 10-15 тыс. долларов. Иногда больше, иногда меньше. Но став полностью здоровым, он не будет инвалидом, не будет получать пенсию по инвалидности и, работая, вернет государству все эти деньги в виде налогов. Родителям, которые платят налоги и страховые взносы на лечение, отказывают в оплате операции. Ход мыслей чисто рыночный: дешевле сделать аборт и убить больного ребенка, чем выделить потом ему полмиллиона на лечение. Дешевле убить всех детей с пороками, и даже всех подозреваемых, чем улучшить качество воздуха, питьевой воды, пищи и лечения. Медицина пошла по худшему, может быть, даже фашистскому пути: дешевле убить, чем тратиться на лечение. Естественно, что через пару лет после внедрения этой человеконенавистнической практики статистика стала улучшаться, но на самом деле это обман, который состоит в том, что младенческая смертность ушла в аборты. Эти дети погибли, и причем до года жизни, но нерожденных за людей не считают и статистика о них скромно молчит. Нерожденные дети сочтены только у Бога.
Прот. Максим Обухов
Источник: www.orthomed.ru
→ Патриарх Кирилл: «Самое отвратительное в Церкви — это монашеский карьеризм»
Контакты