Направление в интернат вместо нормального развития
05.02.2014
Неправильный диагноз ребенку часто становится причиной того, что родители сдают его в интернат. О жизни детей и взрослых инвалидов поговорили участники секции Рождественских чтений .
В рамках секции помощи инвалидам, прошедшей 29 января в рамках Рождественских чтений, более 110 участников из 36 митрополий и епархий - врачи, священники, психологи и педагоги - обсудили, как работают сегодня дома-интернаты, с какими проблемами сталкиваются инвалиды и какие проекты помощи уже существуют в России.
Сегодня около половины детей в детских домах-интернатах находятся там с неправильным диагнозом – об этом свидетельствует проверка, проведенная в Москве Центром лечебной педагогики в 2013 году. Вместо того, чтобы идти по развивающей образовательной траектории от специального детского сада до коррекционной школы, эти дети живут жизнью глубоко умственно отсталых людей, отметила директор Центра лечебной педагогики Анна Битова.
«Что нам надо делать с 16-летним мальчиком, у которого зрительная, слуховая, пространственная память в пределах нормы, но он не умеет читать и писать, потому что его не научили? Перевести его в коррекционную школу? Но он там не справится» - говорит Анна Битова.
Иногда это происходит потому, что на уровне городской психолого-медико-педагогической комиссии ставятся неверные диагнозы: «Приходит мама с пятилетним ребенком, незрячим и с остаточным проявлением ДЦП. Это прекрасная говорящая девочка, у нее есть все шансы на образование и развитие. Но на комиссии она получает только одно – направление в интернат», - добавляет Анна Битова.
Сегодня, даже в Москве, жизнь в интернате не предполагает никаких перспектив и сосредоточена только на удовлетворении потребностей детей в еде и гигиене.
Зачастую персонал, которого и так не хватает, не понимает, с какими детьми имеет дело. «Я у одного главврача спрашиваю, почему у них 16 человек лежат в одной комнате. – Говорит Анна Битова. - А он мне отвечает: «А что, хорошо лежат». Занимаюсь с персоналом ДДИ и говорю им, что дети имеют право и возможность пойти в дошкольное учреждение. А они отвечают: «А зачем? Чем у нас хуже?» Или, например, когда с глубоко умственно отсталыми лежат дети с синдромом Дауна… Но они же могли бы разговаривать, учиться. Но персонал об этом не знает».
Анна Битова считает, что главную роль в изменении ситуации должно сыграть волонтерское движение. Эксперт отметила, что в этой сфере уже есть подвижки: подготовлен и проходит согласование приказ о взаимодействии детских домов, включая ДДИ, с негосударственными благотворительными и религиозными организациями.
О важной роли волонтеров говорила и Екатерина Полякова, координатор добровольцев православной службы помощи «Милосердие» в детском-доме интернате №15: «Даже самые слабые дети в общении со взрослым дают динамику. Примеров масса. В нашем интернате одна девочка в 12 лет была абсолютно истощена, не потому что ее плохо кормили, а потому что она все время срыгивала: засовывала руку в рот – и вся еда была на полу. И тут появилась сестра милосердия и стала с ней ходить, разговаривать, играть. Через несколько месяцев у девочки появились щеки, она соматически и интеллектуально поднялась. Но это ручная работа: один взрослый и один ребенок. В интернате нет столько персонала, поэтому если вдруг появятся добровольцы, это существенно поможет делу».
Одно из самых необычных мест реабилитации инвалидов - кэмпхилл «Светлана». Это социальная деревня в Ленинградской области, созданная в 1994 году матерью больного ребенка при помощи специалистов, которые устраивали подобные поселения в Норвегии. Сейчас там четыре дома, где живут около 40 человек, 17 из них с особыми потребностями, остальные – волонтеры, персонал.
В деревне, будь то инвалиду или здоровому человеку, обязательно нужно участвовать в хозяйственных работах, каждому по возможностям. Это не лечебное учреждение, но работает принцип социальный терапии – жизнь таких разных людей рука об руку учит человечности, считает Хагнауэр.
Главной проблемой она считает то, что «Светлана» - единственная социальная деревня в России, а их должно быть гораздо больше. И сейчас необходимо наладить информационный канал между людьми, которые готовы взяться за подобные начинания в разных регионах страны.
На секции обсуждались также формы помощи глухим и слабослышащим людям. В частности, Николай Соколов, руководитель социально-психологической службы «Содействие», рассказал об организованной в Новосибирской митрополии работе «телефона доверия» для глухих. Это интернет-портал, где каждый человек может зарегистрироваться и получить психологическую консультацию либо по скайпу, либо в текстовом формате. Уникальность службы в том, что здесь работают профессиональные психологи, которые знают язык глухих, понимают особенности их психики и имеют опыт общения с такими людьми. География обращений за 2013 год показывает, что «Телефон» действует на всем российском и зарубежном интернет-пространстве, где глухой человек нуждается в духовно-психологической помощи. Поддержку этому проекту оказывает Всероссийское общество глухих и местная церковная община.
Дмитрий Балашов, воспитатель школы-интерната №101 и катехизатор храма святителя Тихона в Клину, инвалид по слуху, рассказал, какие условия создаются в храме для участия слабослышащих в богослужении. «У нас есть два варианта сурдослужбы. Первый вариант – мы приглашаем из Москвы сурдопереводчика. Но это редко бывает. На Пасху или Рождество нет такой возможности. Второй вариант – мы сопровождаем Литургию трансляцией текста на больших экранах. Параллельно идут старославянский и русский текст. Нормально слышащие люди никогда не говорили, что это мешает им молиться», - отметил Дмитрий Балашов.
Источник: Диакония.Ru
→ В женском монастыре в Сайднайя сообщают о чуде
← Прихожане храма помогли ветерану войны получить квартиру
Контакты