Русская поэзия

[Наталья 1234]

Ярослав Смеляков


ЕСЛИ Я ЗАБОЛЕЮ...
Если я заболею,
к врачам обращаться не стану,
Обращаюсь к друзьям
(не сочтите, что это в бреду):
постелите мне степь,
занавесьте мне окна туманом,
в изголовье поставьте
ночную звезду.

Я ходил напролом.
Я не слыл недотрогой.
Если ранят меня в справедливых боях,
забинтуйте мне голову
горной дорогой
и укройте меня
одеялом
в осенних цветах.

Порошков или капель - не надо.
Пусть в стакане сияют лучи.
Жаркий ветер пустынь, серебро водопада -
Вот чем стоит лечить.
От морей и от гор
так и веет веками,
как посмотришь, почувствуешь:
вечно живем.

Не облатками белыми
путь мой усеян, а облаками.
Не больничным от вас ухожу коридором,
а Млечным Путем.
1940

[Наталья 1234]

Леонид Киселев

Из сада в дом попадают кузнечики
И долго прыгают по паркету.
Потом они засыпают — вечером —
Часть под шкафом, часть под буфетом.

И девочка утром, часов в одиннадцать,
Несет их в сад в кармане передника.
Одному удается вырваться,
Она его долго ловит в передней.

В саду взволнованно и бессвязно
Друзьям и родственникам кузнечики
О длинноногой богине рассказывают,
А те улыбаются недоверчиво.

1963

Как моя вселенная мала!
В десяти шагах стена тумана.
И тревога в сердце, словно рана,
И в ушах звенят колокола.

Это осень. Ранняя пора,
Но уже подсчитаны приметы:
По этапу в ссылку гонит ветер
Вместе с паутиной паука.

Лужицы в прозрачном серебре,
Словно в запечатанном конверте.
Маленький эскиз. Набросок смерти —
Пасмурное утро в сентябре.
1967

[Алла]

Здорово! Спасибо, Наташа!

[Светлана F]

Да, красиво.

[Ост-Остерн]

Стихи 18 столетия

СУЕВЕРИЕ


(Василий Майков)


Когда кокушечки кокуют,
То к худу и к добру толкуют.
Старухи говорят: кому вскричит сто раз,
Тому сто лет и жить на свете;
А если для кого однажды пустит глас,
Тому и умереть в том лете.

А к этому теперь я басенку сварю,
И вас, читатели, я ею подарю.
Ходила Девка в лес, услышала Кокушку,
И стала Девушка о жизни ворожить:
 
«Скажи, Кокушечка, долгонько ли мне жить?
Не выпущу ли я сего же лета душку?»
 
Кокушка после слов сих стала коковать,
А Девушка моя, разиня рот, зевать.
 
Подкралася змея и Девку укусила,
Подобно как цветок средь лета подкосила;
Хотя Кокушка ей лет со сто наврала,
Но Девка от змеи в то ж лето умерла.

[Елена 03]

  Печальный финал, однако, но и закономерный.

[Ост-Остерн]

Меня слог умиляет:
"кокушечки кокуют";
"я басенку сварю"

[Наталья 1234]

Илья Фоняков

ДЕКАБРИСТЫ В СИБИРИ

Дворяне, книжники, птенцы
Лейб-гвардии полков
Растили хлеб и огурцы,
Лечили мужиков.

С чалдоном, в бричке примостясь,
Под мерный шум колёс
Беседу вёл Волконский-князь
О ценах на овёс.

Внушали сыновьям своим:
Не презирай труда!
И с высоты светила им
Полярная звезда.


Далёкой юности пора,
Полночное окно!
Всё было, было — «как вчера»,
И стало вдруг — «давно».

Произошёл в какой-то миг
(Сочту ли это злом?)
Какой-то качественный сдвиг,
Какой-то перелом.

Рукой в раздумье подпершись,
Глядишь издалека:
Что ж, слава богу, значит, жизнь
Не так уж коротка…


Бабушка моего приятеля

У моего приятеля В качестве воспитателя
Была – да славиться ей в веках! –
Бабушка, говорившая на пяти языках.

Бабушка не была ни переводчиком, ни лингвистом.
Она когда-то окончила институт благородных девиц.
Она ходила в халате, засаленном и обвислом,
Читала философию и не любила художественных небылиц.

Она читала беспрерывно, бессистемно, бессонно
(Дольше всех светилось её окно в темноте)
Маркса, Пифагора, Кьеркегора, Ницше, Бергсона,
Конта, Канта, Ганди, «Униту» и «Юманите».

Семья моего приятеля вымерла во время блокады.
Промежуточных звеньев не стало: были только бабка и внук.
Юноша, лишённый родительского догляда,
В пору ломки голоса абсолютно отбился от рук.

С ним беседовать было некогда, он возвращался поздно,
Бывало, что выпивши, бывало, что не один.
Бабушка самоотверженно продолжала отыскивать подступ
К интеллекту внука – утешения её седин.

Почерком девическим, изящным до умопомрачения,
Пронесённым сквозь годы старения и потерь,
Она выписывала из книг наиболее примечательные изречения
И кнопками прикалывала их потомку на дверь.

Клочья экзистенциализма и диамата,
Словно коллекционные бабочки под стеклом,
Красовались, касаясь друг друга крылом,
И дверь была от записок лохмата.

Мы с приятелем смеялись, рассматривая её в упор,
И только недавно поняли, разобравшись толково:
Способ воспитания был не хуже любого другого.
Некоторые изречения помнятся и до сих пор.

Что вообще сберегли мы, а что – растратили?
Вспоминаю квартиру тесную на втором этаже.
Ну и бабушка была у моего приятеля!
Нынче таких не бывает уже.

[Ост-Остерн]

Ой,какая бабушка!
Моя бабушка знала тоже несколько языков.В совершенстве знала немецкий и французский,понимала по-узбекски и на др тюркских языках,которые похожи с узбекским и немножко говорила по-английски.
То поколение было таким!

А я неуч!

[Наталья 1234]

Вера Павлова

Закат: золотые ризы
речного иконостаса.
Допета жизнь до репризы,
до предпоследнего часа.
Но ясно кувшинкам, ивам,
известно стрекозам, роще,
что если умрёшь счастливым,
воскреснуть гораздо проще.

[Natalya K.]

...золотые ризы речного иконостаса..." Красиво сказано...

[Алла]

Наташа, ты читаешь Веру Павлову? 

[Наталья 1234]

Нет, Алла. Этот стих попался-заинтересовалась, почитала другие-не понравилось.

[Алла]

Почему не понравилось?

[Наталья 1234]

Поэзии не увидела, наверное. А почему ты так интересуешься?